До горизонта и обратно - стр. 37
Я был как марионетка: знал свою роль назубок, каждое грядущее движение, каждое слово на завтра, каждый шаг свой. И при этом ничего не понимал толком.
На четвереньках вполз раб.
– Владетель, – прошептал он, – мы омываем стопы Тету.
– Счастлив порог, переступаемый гостем, – изрек я.
Внесли верховного жреца Тета, неминуемого сподвижника Фаттаха…
– Будь благословен, славный Тет, воспевающий богоравных! – брякнул я.
– Храни Эль-Хатор мудрого Джосера, видящего в очах светил отражения наших судеб! – бойко отбарабанил Тет.
Словоблуд он был изрядный. Такие люди в наше время легко становятся министрами иностранных дел. Дипломатичен и льстив.
Надо полагать, он будет в закамуфлированной форме предлагать мне союз с Фаттахом. Мне же надо в очень закамуфлированной форме дать ему понять, что я уже давно душой в их рядах.
Мы вступили в долгую пустопорожнюю беседу, запивая мумифицированную воблу приторной белой эмульсией. Когда Тет убедился в моей полной лояльности, он перешел к формальной части своего визита.
– Луноликая белочка… – начал он.
Я сразу подумал о корове в ботинках – и голова закружилась почти привычно.
– …желает, – продолжал Тет, – чтобы мудрейший Джосер изъяснил ей предначертания небес на ближайший месяц Плодоносящей Пальмы сегодня вечером.
Я отвечал:
– Сердце мое просияло, а небеса обратили взоры свои на лик, вопрошающий их.
До вечера толок я в ступочках притирания, румяна, тени для век и блестки на виски.
Затем разлил и разложил все это по флакончикам, переоделся в желтую хламиду и отправился на свидание к Хатшепсут, холодея на этой треклятой жаре и почти трясясь, как несчастный клятвопреступник Сепр, которого уже, наверное, куда-нибудь замуровали.
«…»
Лилово-серая марлевка из моего сна. Ни одного украшения. Только на узкой костлявой правой лодыжке тонкая золотая цепочка.
У нее был немигающий взгляд и неестественно прямая и длинная шея.
– Подойди, – сказала она.
Голос флейты или дудочки.
Я подошел, пал ниц, поцеловал мозаичный пол у ее ног.
Она нетерпеливо пошевелила длинными тощими пальцами в пляжных сандалетах и порывисто вздохнула. Запах лаванды и солнца. Запах экзотического зверька.
– Оставьте нас, – приказала она.
Нас оставили.
– Предсказатель, я хочу знать, сбудется ли тайное желание мое.
– Как гадать, дважды прекрасная Хатш? – спросил я. – По внутренностям пернатых или по расположению светил в час, указанный тобой?
– И так, и так, – ответила она бездумно.
– Тогда прикажи принести к жертвеннику птицу.
Костлявой и цепкой золотистой рукой взяла она лежащий на маленькой мраморной колонне букет металлических и стеклянных колокольчиков и с силой тряхнула ими над головой. Звон. В некотором роде напоминающий аккорд. И какофонию тоже. Или плач.