Дневниковые записи. Том 1 - стр. 9
После окончания института Леонид мог вполне остаться работать в Свердловске, но по каким-то соображениям решил поехать на строительство гигантского закрытого подземного завода под Красноярском. Там ему опять досталось. Но он оттрубил весь положенный трехлетний срок. Уволился в 55 году и поступил работать на Уралмаш в наш конструкторский отдел по профилю оборудования станов горячей прокатки.
Несмотря на то что к моменту его появления в отделе уже сформировалось большое число ведущих специалистов и все вакантные места были должным образом заняты, он в кратчайший срок сумел войти в элитную среду. Стал активнейшим изобретателем. Позанимавшись некоторое время проектированием толстолистовых станов, переключился на машины непрерывного литья заготовок. В числе первой команды конструкторов стал заслуженным изобретателем России и одним из самых молодых на заводе лауреатов Государственной премии СССР, которой удостоился за создание конвертерного комплекса с разливкой стали на МНЛЗ.
Ему свойственна высочайшая целеустремленность в достижении поставленных перед собой целей и задач, умение войти в доверие к нужному начальствующему лицу и легко обратить его в свою веру. Круг хорошо знакомых директоров, главных инженеров предприятий, крупных министерских начальников был весьма обширен. Заводил он знакомства лично сам, без чьей-либо, насколько знаю, протекции – в основном на базе «проталкивания» своих объектов и многочисленных идей, причем иногда в области, не имеющей прямого отношения к плановой отдельской работе. Короче, когда ему надо было, знакомиться он умел легко и быстро и, кажется, не только с деловыми людьми, но и в обычной жизни, в молодые годы, еще и с особами женского пола. Должен признаться, что в части последнего я не раз пользовался его «услугами», так как сам такой способности был напрочь лишен.
Вместе с тем Леонид оказался не свободен от некоторых негативных черт характера, свойственных, к сожалению, весьма многим творческим людям. Был склонен завышать оценку собственных решений и, наоборот, занижал оценку чужих, часто был необъективен в восприятии тех или иных явлений, фактов и поступков своих коллег, особенно, когда они придерживались иной точки зрения. Крупный частный его недостаток, сохранившийся до сих пор, несмотря на нередкие мои ему замечания, – неумение корректно отстаивать свою точку зрения, излишняя, доходящая до грубости, безапелляционность в суждениях, часто воспринимаемая его визави как исключение им чуть не любого альтернативного суждения.
Может, эта его особенность человеческой натуры, а может, и что-нибудь более серьезное и менее субъективное привело его к осложнениям на работе.