Дневники - стр. 22

С трудом нашел хостел, милей дальше. Опять один в комнате. Любопытнейший дом. Большое, мрачное, насквозь продуваемое здание, построенное около 1860 года по чьей-то прихоти в виде замка. Все комнаты, кроме трех или четырех, пустуют. Мили гулких каменных коридоров, никакого освещения, кроме свечей; готовят на коптящих керосинках. Страшный холод.

Осталось всего 2 ш. 8 п., так что завтра надо в Манчестер (пешком до Маклсфилда, оттуда автобусом), чтобы обналичить чек.

Пройдено 12 миль. Потрачено на транспорт 1 ш. 8 п., на еду 2 ш. 8 п.

Вылез из постели в таком холоде, что не мог попасть пуговицами в петли, пришлось сойти вниз и отогреть руки, чтобы одеться. Вышел около 10:30. Земля замерзла, как железо, ни ветерка, ярко светит солнце. Ни одной живой души. Озеро Редьярд замерзло за ночь. Дикие утки безутешно ходят по льду. Солнце поднимается, косыми красно-золотыми лучами заливает лед, ничего красивее не видел. Долго запускал камешки по льду. Зазубренный камень, скользя по льду, издает звук, в точности похожий на свист травника.

Прошагал 10 или 11 миль до Маклсфилда, оттуда автобусом в Манчестер. Сходил забрал письма, затем в банк, обналичить чек, но оказалось – закрыт: закрываются в 3 часа. Очень некстати: на руках у меня всего 3 п. Отправился в управление молодежных гостиниц, попросил их обналичить чек, но они отказались, затем в полицейский участок, попросил свести меня со стряпчим, чтобы он обналичил чек, – тоже отказали. Страшный холод. На улицах безобразные черные груды – окаменевший снег, покрытый сажей. Не хотелось бы провести ночь на улице. Добрался до бедного квартала (Честер-стрит), зашел в ломбард, хотел заложить дождевик, но сказали, что их больше не берут. Тогда сообразил, что могу заложить шарф, дали 1 ш. 11 п. Пошел в ночлежный дом – на Честер-стрит их было три, почти рядом.

Длинное письмо от Риза с советами, с кем встретиться и о чем поговорить – один, к счастью, в Манчестере.

Пройдено около 13 миль. Потрачено на транспорт 2 ш., на еду 10 п.

Пошел встретиться с Мидом{21}, но его не было на месте. Провел день в ночлежном доме. Похож на лондонские, 11 п. за кровать, отдельные спаленки вместо общих. «Заместитель» – калека, как это часто бывает. Отвратительный метод заваривать чай в жестяных чашках. Утром обналичил чек, но останусь в ночлежке, чтобы завтра утром увидеться с Мидом.

Остановился у Мидов на Бринтон-роуд, 49, Лонгсайт, Манчестер. Бринтон-роуд – район новостроек. Очень приличные дома с ванными и электричеством, квартирная плата, полагаю, 12–14 ш. Мид занимает какую-то должность в профсоюзе и участвует в редактировании «Лейборс нордерн войс» – эти люди связаны с изданием «Адельфи». Миды очень мило ко мне отнеслись. Оба из рабочего класса, с ланкаширским выговором, в детстве ходили в деревянных башмаках, но атмосфера в доме типичная для среднего класса. В который раз поражаюсь тому, что стоит рабочему человеку получить официальную должность в профсоюзе или включиться в политику лейбористов, как он, желая того или нет, приобщается к среднему классу, т. е., борясь с буржуазией, сам становится буржуазным. Твой образ жизни и твоя идеология неизбежно изменяются в соответствии с твоим доходом (в случае с М., полагаю, около £4 в неделю). Единственный спор у меня с Мидами – из-за того, что они называют меня «товарищ». Миссис Мид, как и следовало ожидать, не очень разбирается в политике, но, как положено жене, усвоила взгляды мужа. Она произносит слово «товарищ» с явной неловкостью. Меня поражает, насколько отличаются манеры здесь, на севере. Миссис М. с удивлением и даже неодобрением относится к тому, что я встаю, когда она входит в комнату, что вызываюсь помыть посуду и т. д. Она говорит: «Мальчиков положено обслуживать».