Дневники: 1936–1941 - стр. 87

, он волнуется, как следовало бы и мне, и выказывает, подобно мне, недоверие к критикам, но все равно украдкой читает их, как и я. Том выглядит печальным, усталым; но оживляется под влиянием свежей, откровенной и способной, но не утонченной и, осмелюсь сказать, не особенно эстетичной молодости Джудит. Она громадина, работяга, но с обычными комплексами, как мне кажется, и погруженностью в себя. Сейчас надо написать несколько писем: Вите (которая прислала короткое и очень трогательное послание от Нессы, то есть отправленное втайне через Виту, что я «помогла» ей больше, чем она может выразить); Шамбруну, моему работодателю; фабианцу583 и другим, – ибо с приходом осени начинается сезон писем, а социум пытается схватить меня своими грубыми лапищами. Вот почему писем с похвалами и требованиями больше, чем обычно.

Вулфы вернулись на Тависток-сквер в воскресенье, 10 октября.

12 октября, вторник.

Лондон.

Да, мы вернулись на Тависток-сквер, и с 27 сентября я не написала ни слова. Это свидетельствует о том, что каждое утро я была всецело занята «Тремя гинеями». И вот я открыла дневник, потому что в полдень, 10 минут назад, я, как мне кажется, дописала последнюю страницу «Трех гиней». Ох, с каким же напором я неслась вперед по утрам! Слова давили на меня и выплескивались на бумагу, если это, конечно, можно считать чем-то хорошим, словно лава из вулкана. И по окончании работы голова спокойная и холодная. Задумка не давала мне покоя с тех самых пор, как я обдумывала ее в Дельфах. Но потом я заставила себя сначала впихнуть ее в художественное произведение. Нет, художественное я придумала раньше. Сначала были «Годы». А как я сдерживалась, как выносила ту ужасную депрессию и откладывала «Три гинеи», за исключением нескольких отчаянных заметок, пока не избавилась от этого тяжкого беремени – от романа «Годы». Так что я заслужила свой порыв вдохновения. Хотя он тоже потребовал и раздумий, и времени. Но хорошо получилось или плохо, я пока не знаю. Теперь надо добавить библиографический список и примечания, а потом взять неделю передышки. Возможно, перерыв мне обеспечит мистер Дэвис584 из «Harper’s Bazaar», который придет сегодня на чай, чтобы обсудить рассказ, предложенный ему тем багровым мошенником, каким мы теперь считаем этого месье Шамбруна, которого я забыла описать, – агента, предложившего £200 за «Ювелира и герцогиню» и теперь, по-моему, пытающегося как-то выкрутиться.

Получается, здесь нет ничего о последних неделях в Монкс-хаусе. Погода была очень хорошей. Это объективное утверждение звучит странновато. Несса уехала в Париж [на выставку]. Вчера вечером она впервые приехала сюда. У нас есть все необходимое для счастья, но счастья нет. Все лето я ловила себя на мысли, что повторяю стихи Лоуэлла