Дневники: 1936–1941 - стр. 66

. Я похвалила его автобиографию Хью, а Джулиан раскритиковал450. Чилвер сидел весь подавленный и нервный, так что мне пришлось угостить его кларетом, сесть рядом и завести разговор о столярном деле и лампочках. Он не прочь уйти из Министерства авиации, чтобы стать плотником и делать хорошую мебель, но, конечно, не хочет и не может, хотя Салли уговаривает его. Еще один аспект разговора о профессиях. Работа в Министерстве авиации тяжелая и нескончаемая, зато регулярная и безопасная. Джулиан нынче тоже выступает за постоянную работу, пускай даже в Казначействе. Он изучает устройство грузовиков. В Кембридже его такому даже не учили – «один только Поуп451, которого я пролистал еще в детстве». Бедный старина Джулиан, как мне показалось, на грани безумия. А потом была какая-то эрудированная политическая беседа, в которую Инес внесла свой вклад, беспристрастный и разумный. Смею предположить, в ней что-то есть, но почему они решили связать себя узами – Инес и Стивен – бог его знает. Мне они показались чужими друг другу людьми; он критичен, вежлив, не близок с ней.

Все время до отъезда расписано по часам – вот почему в пятницу я испытаю сильное облегчение: почти никаких планов на ближайшие 3 недели… А потом… Особенно это касается Л., которому постоянно приходится терпеть физическое присутствие вечно слоняющейся миссис Джонс452, нанятой мистером Джонсом453. Она напоминает мне миссис Картрайт454, которая во время Всеобщей забастовки приезжала на ржавом велосипеде. Лекция Дезмонда о Лесли Стивене назначена на 26 мая. Пойти ли мне? В новом платье? Никаких новостей о «Гиббоне» из ЛПТ, но Дэди пишет, что Д. Тревельян455 одобрил. До чего же переменчиво признание. Теперь надо написать Сьюзи Бакен456.

В пятницу, 7 мая, Вулфы переправились из Ньюхейвена в Дьепп ночным пароходом и совершили автомобильную поездку по Западной Франции на юг, вплоть до города Альби. Они пересекли Ла-Манш в воскресенье вечером, 23 мая, и, проведя сутки в Монкс-хаусе, вернулись в Лондон. Последующая хроника их путешествия напечатана Вирджинией на пяти страницах, вложенных в Дневник XXVI.

25 мая, вторник.

Вот грубая, сделанная на скорую руку хроника нашего путешествия во Францию457, и я постараюсь переписать ее всю, чтобы скоротать это непродуктивное утро.

Например: первые виноградные лозы мы увидели в Ла-Шемиль; это произошло в воскресенье 8 мая 1937 года, когда мы погожим утром ехали из Дьеппа. Дорога напоминала белый шпиль (устремленный вверх). Позже в Узерше, где мы остановились, нам встретила женщина, которая шила из белой ткани на берегу реки. Она позвала коров, но те не послушались. У реки было свежо. Цветы напоминали луг елизаветинской эпохи. В лесу неподалеку мужчина рубил дрова. Я слышала глухие звуки. Ничего больше. Мальчишка, открывший дверь большого амбара, показал нам дорогу. А еще в тот день мы прокололи шину, и мужчина в гараже, расспрашивавший о Мицци, которая всегда обеспечивает нас новыми знакомствами, рассказал, что он бывал в Гамбии и мечтал остаться там, а не в этой мертвой французской деревне, где его заставили жить родители жены.