Дневник невидимки - стр. 17
Я, наоборот, хотела хоть один выходной провести дома. Однако я подумала, что не помешает немного развеяться.
– Ты его не смотрела? – спросил Робкий Рома.
– В детстве, уже ничего не помню, – сказала я. – Давай сходим, почему нет. А во сколько?
– В четыре, – сказал он.
– Хорошо. Если хочешь, ты заходи пока в гости.
– Ой, ого! Ну хорошо! – сказал Робкий Рома.
Я заправила кровать и провела Робкого Рому к себе в комнату. Ему понравился шкаф с графическими романами. Он уселся за стол и стал смотреть картинки, в том числе мой любимый «Призрачный мир».
Дверь соседней комнаты скрипнула, и мимо нас по коридору прошел папа в трусах с бананами.
– Здравствуйте, Алексей Анатольевич, – сказал Робкий Рома.
– Ой, – сказал папа. – Да, привет! Секунду.
Он вернулся в серых штанах, которые не менял уже две недели.
– Чаю? – спросил он.
– Да нет, не обязательно, – сказал Робкий Рома.
– Как дела, пап? – сказала я.
– Плохо. Всю ночь писал рецензию. Она не клеилась. Даже тысячу знаков не написал.
– Хотите, мы вам напишем? – спросил Робкий Рома. – Нам все равно делать нечего.
– Вы напишите? – улыбнулся папа.
– Нам иногда задают сочинения, – сказал Робкий Рома.
– Ну давайте, попробуйте, потому что я всё.
Папа кинул книгу мне на покрывало.
– Это «горячая» новинка, критики уже номинировали ее на всевозможные премии… а я так и не смог дочитать, – сказал он и ушел в свою комнату.
Я подняла книгу с покрывала. Ольга Конашова, «Отец». На обложке ржавый гараж. Я открыла первую страницу и стала читать вслух:
«Исповедь первая.
Меня часто спрашивают, почему я убита горем. Мои мужчины, мои психологи, мои фанаты. И с моих губ сходит слово “отец”.
А ты, отец, помнишь? Кислые червяки. 12 сентября 1997 года. Я сказала: “Купи”. Ты сказал: “Прости, ты дралась, материлась…” О да, папочка, лучший урок: забудь про самовыражение, соответствуй чужим ожиданиям, будь peoplepleaser! Иначе ожидай токсичной агрессии!
Плачу. Мой гештальт-психотерапевт сказал: “Вы слишком…” – а мой экстрасенс закончил: “…много плачете”. Ты, отец, тоже так говорил, когда я нестандартно упала на пол в магазине и рыдала о червяках. О червяках, перекатывающихся в моем локусе контроля, вращающихся в моей темной триаде, ползающих по моей первотравме?
Нет, отец, я тебя не прощаю!»
– А скоро эта книга закончится? – спросил Робкий Рома.
– Можешь сразу прочесть концовку, если не терпится, – сказала я и дала книгу Робкому Роме.
Сама завела у себя на ноутбуке файл с текстом. К сожалению, в названии книги и имени автора знаков было мало.
Робкий Рома прочел:
«Иногда я беру такси и заезжаю к отцу. Он так и живет в своей вонючей дыре – в Подмосковье. Из окна видны мрачные дома, труп висит на дереве. “Дочка, твои книжки хорошо продаются, поможешь мне переехать?” Нет, отец, свои денежки я лучше потрачу на регрессивный гипноз и психодраму. А ты думал, ты не заплатишь за то, как со мной обращался?! Сковывал меня рамками, обесценивал мою самоактуализацию?! Конечно, я дистанцируюсь от тебя на такси в Москву!