Дневник длиною в жизнь. История одной судьбы, в которой две войны и много мира. 1916–1991 - стр. 58
В настоящее время я читаю Тургенева, роман «Новь». Читаю я этот роман второй раз, но не без интереса. В романе этом мне попалось одно место, где Паклин говорит Нежданову про Соломина следующие слова: «Как это он славно улыбается! – Я заметил, так улыбаются только такие люди, которые выше других – а сами этого не знают».
Когда я прочитала это место, то мне вспомнился Демидов. Он тоже улыбался такой улыбкой, которая никогда не могла никого оскорбить и делала его еще более прекрасным. Как бесцельно я провожу время, как много часов я провожу за глупым чтением романов и не делаю ничего хорошего. Ведь это ужасно. Я ничего не умею делать, а между тем ведь придется когда-нибудь жить самостоятельно, и что я тогда буду делать, на что я способна? И сама не знаю и ничего не предпринимаю. Глупо… Внизу играют на пианино. Какая-то грустная захватывающая мелодия, воспоминание о прошлом, тоска… Как жалко, что у меня нет пианино и я не умею играть. Если бы я играла, то я всю бы тоску, всю горечь души, все мрачные мысли, накопившиеся в моем рано состарившемся уме, передавала музыкой. Все то, что нельзя передать словами, передала бы я звуками, заставила бы рыдать всех тех, кто слушал бы меня. Хотела бы я также обладать хорошим голосом, так как и в песне можно передать если и не все, то многое. Если бы я могла петь, то своим пением я заставила бы слушателей холодеть, нервно напрягаться, рыдать, испытывать все те страдания, о которых говорилось бы в песне. О смешном я петь бы не хотела, потому что рассмешить человека легко и смех только производит на человека хорошее действие. Гораздо лучше, если человек перенесет нервное потрясение, тогда скорее поймет то, что нужно понять, в песне, чем так.
Ну, в общем, все это ерунда, я пускаюсь в философию. Кстати, о философии. Вчера я увидела у Чижевского (нашего философа) книгу «История философии». Я этой книгой заинтересовалась и попросила ее у Чижевского, но он мне не дал (чего я, признаюсь, не ожидала). Мне это было досадно и втайне неудобно перед Чижевским. Сижу я сейчас и думаю: о чем писать? Совершенно не о чем, кроме как развозить то же самое, что и прежде. А это очень скучно, и поэтому будет гораздо лучше, если я сейчас лягу спать и буду видеть во сне всех, кого пожелаю. А завтра два тома Ленина и каток. Только бы горло прошло, а то мама не пустит. А сейчас спать, спать и спать и не думать о завтрашнем дне, ведь завтра – не учиться и не готовить уроков!
Сегодня в школе у нас было только четыре урока, и поэтому у меня был свободный вечер. Думала поделать к завтрашнему уроки, но ничего не сделала. Все отложила до завтра, так как уроков не очень много.