Дневник Черного монаха - стр. 13
― Мне кажется, ничего мы с этим не сделаем. ― опасливо вступил в разговор Петр Иванович. ― Как есть, так есть. Надо просто это принять. Бороться ― нет смысла. Я так считаю. ― проговорил он, волнуясь.
Монах помолчал некоторое время и спокойно сказал:
― Когда человек рассуждает о помощи другим, Алексей. ― говорил он, смотря на меня. ― За этим кроется зачастую и своя выгода.
Замечание Монаха выбило меня из колеи.
«Я открываю ему самое сокровенное, говорю без масок. Он же везде видит эгоизм. Не такой уж он и мастер, этот монах, как распалялся Петр Иванович. Просто еще один надменный просветленец.» ― подумал я, пытаясь внешне не подать виду.
― Так есть такая система, которая поможет хотя бы человеку, который имеет это ваше сильное желание ― развиваться? ― спросил я раздраженным тоном.
― Есть, есть. И не одна. ― добродушно ответил Монах.
― Как можно о ней узнать. Хотя бы об одной? ― прямо спросил я.
― Вам достаточно только узнать? Теорию? ― спросил он с внимательным взглядом.
― Мне достаточно знать, как выполнять практики. Какие-нибудь медитации. С остальным как-нибудь разберусь. ― твердо ответил я. ― И поверьте, у меня есть это «неугасимое желание», как вы выразились. Уже не год этим занимаюсь.
― Хорошо. ― с выдохом ответил Монах. ― Я расскажу вам о практиках, но с одним условием. Ответьте мне честно, зачем вам это?
После этой фразы со мной произошло нечто весьма странное. Сердце забилось сильнее, а дыхание стало поверхностным и прерывистым. Мои руки задрожали и я не желая это демонстрировать, спрятал их под стол.
«Видимо проявление страха, ― догадался я. ― Боюсь ответить неправильно и потерять возможность узнать о системе Монаха.»
Я абсолютно не понимал чем вызвана такая реакция, он совершенно не произвел на меня впечатления. Обычный зануда, коих сейчас не мало. Почему же я так боюсь потерять эту возможность?
― Наверное, интуиция. ― неожиданно произнес он.
Мое замешательство усилилось до предела. «Как он узнал, о чем я думаю? Видимо не так прост, как сперва показалось.» ― сложилось у меня в уме.
Я сбивчивым, ошеломленным голосом спросил:
― Как вы узнали, о чем я думаю?
― Здесь нет никакой мистики. ― с улыбкой ответил он. ― Весь наш разговор вы не проявляли особого энтузиазма. Но после того, как я поставил вам условие, все изменилось. Глаза забегали, руки вы убрали под стол, чтобы не показывать, как они трясутся. О чем это могло свидетельствовать? ― он сделал паузу буквально на мгновение и заговорил вновь. ― Только о том, что вам внезапно эта беседа стала очень важна. Вы медлили с ответом. Глаза продолжали смотреть то на потолок, то вниз. Вы обдумывали свою чрезмерную реакцию и задавались вопросом, почему она возникла. Почему сейчас для вас это так важно? ― задал он вопрос сам себе. ― Я предполагаю, что это может быть интуиция.