Дивный новый мир. Фантастика, утопия и антиутопия писателей русской эмиграции первой половины XX века - стр. 11
После публикации упоминавшихся выше произведений прошло почти сто лет. Современному читателю какие-то тексты могут показаться устаревшими, другие, наоборот, будто описывающими наше время, подобное сбывшимся сказкам визионеров из прошлого. Но на вопрос: «А что же завтра?» сегодня не менее трудно найти подходящий ответ, чем в те далекие года. Особенно трудно, если добавить географическое уточнение: с Россией? С Европой? С цивилизацией? И, наконец, вопрос, который волнует всех, каким будет человек будущего? Мир сделал поразительный виток истории, но за сто лет почти ничего не изменилось: экономические кризисы, социальные проблемы, потоки беженцев и войны. Человек завершающейся эпохи гуманизма уступает место примату формализованных решений и искусственному интеллекту. И гулким эхом разносится по всему миру грохот орудий нового поколения. Мир мерцает надеждой консолидации и дрожит на пороге новых катастроф. «Спираль – одухотворение круга. В ней, разомкнувшись и раскрывшись, круг перестает быть порочным, он получает свободу»[23]. Как хочется верить в ее будущее.
Елена Соломински
Мир людей, зверей и вещей
А. Гидони
Осел в богатстве
Рассказ 1950 года
I. Как Томас Гирн стал инженером
– Так будет лучше, мой мальчик, – медленно и задумчиво сказал Зил ас Гирн, дымя своей потрескавшейся почерневшей трубкой.
Старый фермер сам напоминал собою свою трубку, – до того он весь высох и съежился. Его длинную тонкую шею обвивала целая сеть набухших синих вен; точно такая же сеть украшала его скрюченные подагрические руки.
Что-то зашипело в трубке, а когда трубка успокоилась, шипенье раздалось в горле Зиласа.
– Да, нелегко работать на ферме. Что касается этого, то ты можешь поверить на слово старому Зиласу.
– В городе можно гораздо легче выдвинуться, туда-то я и решил тебя послать, чтобы ты чему-нибудь научился, мой мальчик…
Он снова замолчал, и снова задымилась трубка.
– Конечно, учиться следует чему-нибудь стоящему, а не какой-нибудь чепухе. Я убедился в том, что в нашей стране играет роль не ферма, а фабрика. Да, это ясно.
– Но, дядя, – попытался было возразить маленький Томас, стоявший на вытяжку около стола.
– Молчать! Я знаю, что я говорю. Конечно, рабочие хорошо зарабатывают. Пока работа есть, они думают, что они господа. Но как только наступает застой в работе, тогда они валяются на улице. И всю свою жизнь они остаются только рабочими – больше ничем.