Дива - стр. 37
Академики как глянули на знаки-то – мать моя, вся ледниковая глыба руническим письмом исписана! Если расшифровать – все знания можно получить! А поверх древнего письма начертаны церковные купола, кресты и уже по ним – пятиконечные звезды: вся борьба идеологий отразилась. Борута тогда еще не понимал, что это значит, но по бледности лица Шлопака определил, попали, куда надо. Сам же Драконя ни слова больше не говоря, ушел и оставил академиков одних.
Пока было светло, целитель изучал надписи, срисовывая их в блокнот – фотографировать камень было нельзя по правилам исследования аномалий, будто бы от съемки исчезала какая-то тонкая материя. Глаза его стали безумными, академик лишь что-то шептал и ничего не объяснял. Но когда стемнело, решил уйти с этого островка, поскольку оставаться на нем в ночь было опасно, священный камень был древним алтарем на капище и по уверению Шлопака излучал энергию, по мощности равную энергии египетских пирамид. Уже в потемках они сунулись было к острову, на котором Дор когда-то стоял, но провалились в трясину и едва выбрались. Дело было осенью, спички замочили, костра не развести, хорошо, с собой фляжка со спиртом была. Данила слегка прогрелся изнутри и снаружи, но великий трезвенник и борец с алкоголем Шлопак пить отказался наотрез, натирать грудь и ноги тоже, и чуть его не вылил. Отошли подальше от алтаря, залезли под выворотень, соорудили гнездо и вздумали ночь прокоротать, однако целителя колотит – где здесь уснешь?
Тут и началось! Вдруг на острове, где Дор был, петухи заорали. Кричали эдак минут пять, угомонились, и слышно, там музыка заиграла, свирели, бубны, жалейки, гудки: в общем весь старинный набор инструментов. Потом огни вспыхнули и пляски начались у костров! Академики знают, там никого не должно быть, а люди прыгают, скачут, орут какие-то заклички, будто призывают кого-то. Шлопак аж задрожал весь – то ли от страха, то ли от радости, что слышит и видит то, что искал. Может, и от холода, поскольку оба мокрые были, накупавшись в трясине, и еще студеный туман поднялся.
И здесь из болота между островов встает нечто белое, по фигуре, так женщина, стоит она на обыкновенной телеге, обращена лицом к академикам. Борута не испугался, не зажмурился и узнал – да это же Дива Никитична! В белом халате, как обычно она ходит у себя на маслозаводе, в такой же косынке и в руке – бидончик с молоком.
А целитель колотиться перестал и шепчет:
– Кикимора! Так вот она какая…
– Сам ты кикимора. – панибратски проворчал Данила. – Это жена Дракони, Дива…