Дива - стр. 39
– Хотите молока? – и завлекательно так бидончик показывает. – Парное, теплое еще…
– Хотим! – в голос сказали академики.
– Тогда впрягайтесь, мои кони! Покатаете меня по болоту – получите.
Они оба почуяли ее безмерную власть, неожиданно для себя повиновались и впряглись – каждый взял по оглобле. Дива же поставила бидон в телегу, сама кнут взяла, коим и взмахнула над спинами:
– Н-но, вороные!
Академики потащили телегу по болоту, а колеса вязнут, не разгонишься. А эта кикимора еще кнутом щелкает, понукает, покрикивает, словно кучер:
– Рысью марш! Ишь, застоялись! Шевелите копытами!
Кое-как они разбежались, перешли на рысь, Дива же Никитична все равно стоит в телеге, машет кнутом и уже спин достает, норовит по ушам попасть.
– Вскач пошли! С ветерком прокатиться хочу!
Тучный столичный целитель выдыхаться начал, но Борута напротив, силу почуял и понес – ветер впрямь засвистел в ушах. Кикимора развеселилась от скорости, белое одеяние на ней трепещет, всхлопывается, а сама она лишь кнутом пощелкивает то слева, то справа, указывая, куда телегу тянуть. Бидончик в телеге трясется, подпрыгивает, того и гляди опрокинется. Один круг нарезали по топкому болоту, второй, на третьем Шлопак начал падать. Вышел из под воли Дивы, то есть, пересилил ее энергетическое поле и шепчет:
– Давай ее свяжем. Пока нас не заездила. А сосуд захватим? Ведь насмерть загонит, ведьма!
Борута бы никогда не посмел так бесцеремонно обойтись с Дивой, но оглянулся, а в телеге вроде бы и в самом деле кикимора! Хохочет над академиками, щелкает кнутом потешается:
– Вы не кони вороные – мерины толстозадые!
К тому же Данила уже привык слушаться столичного целителя, в общем, сговорились, одновременно бросили оглобли. Они уткнулись в трясину, и Дива Никитична кубарем полетела с телеги. И по инерции прямо мужикам под ноги! Тут они ее схватили, да сразу и бросили: с рук кровь потекла! Все ладони изрезали в лохмотья! А кикимора встала, отряхнулась и говорит:
– Экие вы глупцы! Привыкли Диву Никитичну лапать! А я не драконина жена – я дева-недотрога!
Незадачливые лекари стоят, понурившись, пытаются кровь остановить – тщетно. Она же опять кнутом щелкает, сердится:
– Берите оглобли! Да не шалите более. Накатаюсь, получите свой сосуд! Всякие знания заработать надо!
До самого рассвета катали они Диву Никитичну или кикимору, а может, ту и другую в одном лице: на Пижме вся нечистая сила на нее походила, потому как считалось, нельзя без вмешательства бесовщины так сохранять красоту и привлекательность. Академики уж готовы были взмолиться, попросить пощады, отказаться от всякой науки, ибо доведены были до полного изнеможения, но тут на острове, где Дор стоял, петухи заорали. Первый раз лекари оглянулись, вроде бы нет кикиморы на телеге, один только бидончик стоит, однако в глазах все плыло, туман густой, не разберешь. Когда же во второй раз посмотрели, а и самой телеги нет! Академики просто бредут по болоту и руки так держат, словно оглобли тянут. Но позади, там, где след тележный кончился, бидончик стоит! Все в тумане растаяло, только он, заветный, и уцелел!