Династия. Белая Кость - стр. 97

– Не бойтесь, миледи, – проговорил Рэн и подошёл к скамье.

Вдова подняла голову. На лице следы копоти. Волосы непонятного цвета, утратившие яркость голубые глаза.

– Ваш человек жив?

– Какой человек? – не понял Рэн.

– Который разговаривал с моим отцом.

– Сэр Ардий. Командир моего отряда. Да, жив.

– Это хорошо, – сказала вдова и уставилась на труп.

– Как вас зовут?

– Янара. Можно мне взять телегу и забрать лошадь отца?

– Конечно. Вы здесь хозяйка.

– Я никогда не была здесь хозяйкой. Я не имела права сдавать крепость, но всех обманула и сдала. Я лгунья. Ложь – большой грех. Так говорили в монастыре. Но мне уже всё равно.

– Смеркается, – вымолвил Рэн. – Не лучшее время, чтобы отправляться в дорогу. Поедете утром.

– Я хочу уехать сейчас. Я больше не могу здесь находиться.

Рэн вернулся к двери, приказал запрячь лошадь в повозку. Янара продолжала неотрывно смотреть на тряпку, повторяющую изгибы тела покойника. Рэн хотел уйти, не мешать её горю – но как оставить её с горем наедине?

Скинув с себя меховую накидку, он сел на скамью:

– Помогите мне снять доспехи.

Янара посмотрела на него отстранённо:

– Я не умею. Я никогда этого не делала.

Рэн приподнял руку:

– Видите на боку ремешки?

– Да, вижу.

– Их надо развязать.

Янара сбросила с плеч грязное лоскутное одеяло:

– Как это делается?

– Начните снизу.

Она подёргала ремешки, поморщилась от досады. Опустилась перед Рэном на колени и принялась развязывать узлы зубами.

– Мой отец умер, когда мне исполнилось пять лет, – проговорил он.

Янара подняла голову и, бросив на него безразличный взгляд, вновь вонзила зубы в узел.

– Простите… Я не хотел сравнивать ваше горе с моим. Горя не было. Я не понимал, что произошло. Мать сказала мне: «Рэн, у тебя больше нет отца». Мне стало грустно, и всё. Моя мать держалась, как вы. Не кричала, не плакала, разговаривала со мной и со слугами, словно ничего страшного не случилось. И только потом, в постоялом дворе, я понял, как ей больно. Наши комнаты находились рядом, и я услышал какой-то странный звук. Вошёл к ней комнату. Мама рыдала, уткнувшись лицом в подушку. Это случилось один раз, больше она никогда не плакала. Во всяком случае, при мне. Знаю, вы хотите казаться сильной. Когда выедете из крепости – поплачьте. Вам станет легче. Так говорят.

В кузню заглянул эсквайр:

– Ваша светлость! – Заметив стоящую на коленях Янару, пробормотал: – Простите. – И попятился.

Рэну хотелось, чтобы он ушёл, однако вдова оказалась в щекотливой ситуации.

– Сними с меня латы, Амма.

Эсквайр приблизился, покосился на Янару и расплылся в улыбке: