Династия. Белая Кость - стр. 43
Обеими руками придерживая ножны, Лой наклонился к Холафу и произнёс, перекрикивая шум:
– Мы должны блюсти закон, ибо кто-то из нас сам станет законом. Какой пример мы подадим народу, если не подчинимся Собранию? Победитель сразу после схватки отправится в Фамальский замок и сядет на трон. Весь в крови, и меч его будет истекать кровью. Вот такого короля ждёт народ! Триумфатора! А не семенного быка, которого мечтает выбрать знатное стадо.
Холаф представил себя взлохмаченным, с горящим взглядом, в погнутых доспехах, покрытых кровавыми потёками, и кивнул:
– Согласен.
– А теперь поторопимся! Мы должны стоять в первых рядах, у всех на виду, чтобы никто не заподозрил нас в убийстве герцога Хилда.
Пробиться в первые ряды не получилось: перед главным храмом страны, на огромной площади, собрались тысячи горожан и гостей столицы. Холаф недовольно крякнул. Зря он заскочил в бордель. Люди пришли сюда заранее, окружили поленницу, и никакими угрозами их не сгонишь с места. А с другой стороны, вдали от костра не так будет вонять горелым мясом. Есть и третья причина держаться подальше от места проведения обряда: когда огонь погаснет, знахарки и колдуны ринутся собирать кости для изготовления магических атрибутов и амулетов от неизлечимых хворей, а стражники примутся разгонять их. В такой сваре недолго и плетей схлопотать.
Сквозь гомон и плач пробился голос: «Расступись! Расступись, мать вашу!» Толпа сжалась и разверзлась, образуя проход. На площадь вышла похоронная процессия. Впереди ехали всадники, стегая зевак хлыстами. За ними следовали королевские гвардейцы, держа на плечах носилки с телом королевы. При каждом шаге воинов ткань, закрывающая лицо покойницы, пузырилась, синий флаг, прибитый к бортикам, колыхался, и чудилось, что жёлуди покачиваются на воде. За носилками важно шествовали члены Знатного Собрания, Хранители и церковники. Процессию замыкали монахи, стискивая в кулаках горящие факелы.
Под давлением задних рядов люди скучились ещё плотнее. Поднялся невообразимый ор. Плакальщицы заголосили во всю мощь своих лёгких.
Гвардейцы водрузили носилки на облитую маслом поленницу. Представители духовной и мирской власти взошли по широкой лестнице к двери храма. Внизу выстроились обитатели монастырей.
Святейший отец вскинул руку, призывая к тишине. На чёрном одеянии блеснули серебряные кольца, нашитые на ткань замысловатым узором. Ветер перекинул седые волосы с одного плеча на другое, надул за спиной парус-капюшон. Толпа умолкла. Святейший начал читать молитву на церковном языке, непонятном простым смертным. Монахи повторяли за ним каждую фразу. Их голоса, усиленные эхом, производили ошеломляющее впечатление.