Дикие особи - стр. 36
Разумеется, я - не невинная девственница, но показывать в таких подробностях свое тело - это граница, нарушение которой пробуждает очень грязные мысли.
К концу сеанса я начинаю сомневаться в наличии члена у врача, поскольку смотреть на девушку, которая раскрывает обнаженные ноги в стороны и не возбудиться… надо быть, по крайней мере, евнухом. Но меня устраивает данное положение дел: быть красивой статуей, но лишь бы не домогался. Не придется его убивать.
Я делаю это ради свободы. Приношу себя в жертву по той причине, что старик необходим для внедрения в их структуру. Один любопытный старик лучше, чем орава любопытных мужчин, интересующихся строением женского тела. Придется потерпеть любопытство.
Перед уходом я предлагаю сменить мою жертву на Хельду. Девушка мне не нравится, поэтому пусть лучше ее домогаются в следующий раз, но старик отвечает категорично:
- Нет. Мне хочется с тобой проводить исследование, - немного задумавшись над тем, что сам сейчас сказал, с легкием недоумением он задает логичный вопрос, заставляя меня приостановиться возле двери. - Почему так происходит? Почему я предпочитаю тебя, а не твоих подруг?
Еще никогда прежде не слышала такого по-детски невинного честного признания в симпатии.
В незнании пожимаю плечами:
- Возможно понравилась моя задница? - глумливо начинаю, а заканчиваю серьезнее. - Видишь ли, я фитнес-тренер и мое тело - моя визитка. А так... не знаю почему. Твой внутренний самец реагирует на мою самку. И я понятия не имею, почему у одних людей чувства взаимны, а у других нет.
Вчера я очень мечтала, чтобы то был кошмар, но мысли и фантазии отнюдь не материальны, поэтому я просыпаюсь по-прежнему здесь. Пленницей в мужском мире. Вместо сборов на пару и переписки с друзьями наблюдаю, как Хельда обматывает обнаженную грудь утягивающим бинтом, доводя себя до состоянии гладкой доски. Единственная примечательность, которую врач настоятельно рекомендовал скрыть - это выпирающие молочные железы. Все остальные параметры ( длина волос, прическа, макияж, глаза, член) не способны нас рассекретить, если не раздеваться.
Пару минут назад старик - заговорщик разбудил нас, приготовив нам подходящую одежду. Следом, выразительно оглядел меня и прошептал краткую инструкцию к дальнейшим действиям. В дальнейшем девушки стали готовиться к новому дню, а я тем временем испытывала глухое затяжное отчаяние из-за того, что пробудилась вновь здесь.
Теперь смотрю за приготовлением девушек, думаю, вспоминаю старикашку с его исследованием и хочу одного - заснуть обратно, чтобы вновь появилась хрупкая надежда на то, что проснусь дома. Но вскоре понимаю бессмысленность надежды и потому встаю. Собираюсь механически, как робот. Утягиваю грудь, с равнодушием надеваю черные спортивные штаны просторного типа и такого же цвета безразмерную футболку, по длине достигающую ягодиц. Волосы заправляю в конский хвост, затем иду умываться в общую ванную комнату, расположенную дальше по коридору. За пределами нашей комнаты. При переходе лениво отмечаю многочисленные мужские силуэты соседей по общежитию, выстроенные в одну линию очереди к заветному душу и туалету. Увидев нового жильца, парни добродушно здороваются, протягивают руку для знакомства. Я, временно дезориентированная событиями, прохожу мимо парней, игнорируя проявление дружелюбия. Беспардонно нарушаю очередь и, воспользовавшись временным шоком следующуго парня, нагло врываюсь в ванную комнату, закрывая за собой дверь. В спину тут же доносится многочисленный стук и рев парней. Слышу мат на английском и некоторые слова на немецком.