Дикая вода - стр. 40
«Хороший старик, – думал о нем Димка, – хотя и много ворчит. Зато никогда не жалуется на свою судьбу. Побольше бы таких стариков на трассу».
Обедал Димка вместе с Пановым. Они сидели на поваленном кедре и молча жевали холодные котлеты, запивая их компотом. В верхушках деревьев, непрерывно перебирая ветки мягкими, невидимыми руками, шумел ветер. Он осыпал на землю последние, самые цепкие листья, еще каким-то чудом задержавшиеся на редких березах, и стряхивал с кедров пожелтевшую, состарившуюся хвою. Подняв голову, Панов прислушался к верховому шуму тайги и сказал:
– Хорошо тут. Больше всего люблю тайгу в это время. Ни тебе комара, ни мошки – благодать!
– А мне и тайга надоедает, и жизнь на колесах, – сказал Димка. – Иногда и на футбол сходить хочется, и в ресторане посидеть тоже.
– Тебе, может, и хочется, – отпив из бутылки большой глоток компота, сказал Панов. – А у меня три дочери – и все учатся. И жена не работает. Всех накормить, одеть-обуть надо. Вот и мотаюсь по трассам. В городе столько не заработаешь. – Он помолчал немного и добавил: – Да и работы в городе нет. Заводы позакрывали, стройки стоят.
Димка с удивлением посмотрел на Панова. Он думал, что у того уже давным-давно должны быть внуки, а оказывается, его дочери еще учатся в школе.
– Сколько же тебе лет, Геннадий Петрович? – спросил Димка, глядя на серебристую голову напарника.
– Сорок девять. До пенсии еще пахать да пахать.
– А мне двадцать семь, – сказал Димка.
– Я в это время еще только женился. – Панов опустил голову, осторожно стряхнул с колен хлебные крошки и задумчиво сказал: – Здесь я при деле, а дома не знаю, куда себя деть. Слоняюсь из угла в угол, словно и заняться нечем. Последний раз со старшей дочерью поругался.
– А чего с ними ругаться? – Димка вздохнул, вспоминая сестру. – Они сейчас рано становятся самостоятельными. Я никак их понять не могу. Чего-то хотят, а чего – не знают сами.
– Мозги жевательной резинкой забиты, – сказал Панов. – Ни семья, ни дети не нужны. Одни деньги.
– Без денег тоже не проживешь, – заметил Димка.
– Знаешь, что я тебе скажу, – Панов вытянул ноги, положил руки на колени и в упор посмотрел на Димку. – Не в деньгах счастье. Деньги в человеке душу убивают. Это только говорят, что они не пахнут. Еще как пахнут, даже смердят. Особенно если они нечестные. Какое счастье от денег, если у тебя нет ни семьи настоящей, ни детей? Для чего они? Для того, чтобы вдоволь есть, пить, покупать на ночь срамную бабу? Много ли счастья от этого?
– А в чем оно, счастье? – спросил Димка.
– В душевной близости человека с человеком. В любви мужчины и женщины. Не в сексе, как сейчас говорят, а в том, что ты глаз оторвать от нее не можешь, каждое дыхание ее ловишь, чувствуешь запах ее кожи и ощущаешь, что от этого сердце не просто замирает, останавливаться начинает.