Дикарка у варваров. Песнь Теней - стр. 16
— Не моя вина... толкнул меня... куда он делся?
Ситуация грозила стать опасной. Моего лица халху, конечно, не видел, но лучше бы вообще перестал искать виновного. А лучший способ спрятаться — оказаться на виду, и я вынырнула из толпы. Притворяясь, что едва держусь на ногах, подошла к столу, за которым сидело каганское семейство, и поклонилась, расплескав айраг из "отнятой" у нойона чаши.
— П-принц Тургэн... п-прошу прощения... что ещё не п-поздравил тебя с днём р-рождения!
— А, сэму, и ты здесь, — высокомерно хмыкнул каганёнок. — Вот уж чьё поздравление мне не нужно!
— Сын... — качнул головой каган.
Но я только развела руками.
— Я и не говорю, что нужно! Но, уверен, тебе понравится! И, если так, пусть твоя улыбка будет мне наградой! Эй, дайте мне чанзу!
— Что ты делаешь? — раздался в моём сознании голос Фа Хи — и не заметила учителя, сидящего за столиком неподалёку от стола Бяслаг-нойона. — Не вздумай что-нибудь выкинуть.
Но я уже вцепилась в протянутый мне инструмент, похожий на банджо, и только подмигнула ему. Играть на чанзе научил меня Сохор, учитель монгольского. Кагану не нравилось моё произношение, и, чтобы его исправить, старик проявил новаторский талант, заставив меня выучить несколько народных песен, в которых растягивался каждый звук каждого слова. Произношение улучшилось, но "традиция" исполнять учителю "арию" хотя бы раз в неделю, подыгрывая себе на "банджо", осталась. Правда, сейчас я собиралась затянуть вовсе не халхскую народную, а "Хафанана куканелла", которую когда-то учила для выступления на школьном концерте "Лучшие песни 80-х". Ритм песни показался мне вполне подходящим, чтобы расшевелить местное сборище после тоскливого песнопения "одалиски". И своей цели я добилась — темник забыл об упавшем на его стол халху и, вцепившись в чашу с айрагом, с ненавистью уставился на меня. Я забегала пальцами по струнам, стараясь как можно точнее воспроизвести мелодию и, крутанувшись вокруг своей оси, начала петь. При первых же словах "тррр ача, тррр хаха, тррр вум бам, тррр хаха" зрители замолчали, озадаченно глядя на меня. Но я уже не обращала внимания ни на что.
Представление... удалось. Я носилась по "сцене" волчком, подлетала в воздушном шпагате, пускалась вприсядку и трясла плечами, изображая цыганочку — и всё под звуки чанзы и неизменное "Ханана куканелла ша-ла-ла-ла!". Видела дёргающиеся губы принца, пытавшегося сдержать улыбку, и смеющегося кагана, и Фа Хи, только что не прикрывавшего ладонью лицо. Но вот, пробежав по струнам в последний раз, я отбросила чанзу, крутанулась по "арене" колесом и, откинув со лба слегка растрепавшиеся волосы, поклонилась принцу. Зрители впали в неистовство — действительно не избалованы развлечениями. А каганёнок, кашлянув, чтобы придать голосу твёрдость, милостиво улыбнулся и проронил: