Дикарка у варваров. Песнь Пылающих Степей - стр. 29
— Прежде ты должен кое-что узнать... Я попала в этот мир случайно, когда путешествовала с родителями по Китаю — так мы называем землю ханьцев. Просто упала с холма, оступившись... и оказалась в вашей реальности — неподалёку от монастыря. Фа Хи спас меня от чудовищных волков с языками ящериц...
— Фа Хи обо всём знает... — как бы про себя пробормотал Тургэн.
Я кивнула.
— Вернуться в мой мир я не могла, поэтому он забрал меня в монастырь и обучал вместе с остальными. Они все знали, кто я и откуда, но приняли меня, как "свою". Я жила бок о бок с ними несколько месяцев, когда на монастырь обрушился этот изверг Бяслаг. Его воины уничтожили всех — многих на моих глазах, а потом сожгли то, что стало для меня домом... — я запнулась, но ладонь Тургэна легко коснулась моей щеки.
— Юй Лу... Посмотри на меня...
И я вскинула глаза, не стесняясь готовых брызнуть слёз.
— Сначала я ненавидела вас всех, но потом поняла, это — неправильно. Приказ отдал Бяслаг, а те, кто ему следовал, лишь выполняли его волю. Поэтому моя месть коснулась только его. Все эти "знамения" и преследовавшие его "злые духи", о которых ты говоришь, подстроенны мною. Я делала так, что вокруг его дома кружили собаки, сороки и вороны, что он наступал на золу, слышал странные звуки и видел своё имя, уменьшающимся на одну букву каждый день. За всем этим стояла я. Он умер в страхе, всеми покинутый, безумный... и моё лицо было последним, что он видел перед смертью. Но, даже если все демоны ада рвут сейчас его тело и душу на части, это — слишком мягкая кара за то, что он сделал!
Слёзы всё же "вышли из берегов" и покатились по щекам, я раздражённо их смахнула.
— Юй Лу... — ладонь Тургэна снова скользнула по моему лицу. — Ты любила его?
Я непонимающе подняла на него глаза, и принц тихо пояснил:
— Этого Вэя, твоего "старшего брата". Он дал тебе имя "Юй Лу", верно? Ты ведь мстила прежде всего за него, потому что... просто за друзей так мстить не будешь. Я знаю, что сделал бы с теми, кто посмел бы отнять тебя у меня. Твоя месть именно такая — жестокая, страстная, одновременно пугающая и вызывающая восхищение.
Шмыгнув носом, я вытерла остатки слёз.
— Почему ты возвращаешься к разговору о Вэе снова и снова?
Тургэн лишь усмехнулся.
— Неужели не понимаешь? Я ни к кому не испытывал того, что испытываю к тебе, и уже не испытаю. Но для тебя я — лишь второй, который никогда не станет первым. Соперничать с мёртвыми невозможно — они всегда одержат верх.
На подвижном лице моего мужа промелькнуло выражение горечи, в хищных глазах застыла тоска, и я не выдержала. Обвив руками его шею, горячо прижалась губами к его, но, едва он ответил на поцелуй, отстранилась.