Дикарь - стр. 27
- А вот и главный гвоздь нашей сегодняшней праздничной программы, дамы и господа!
Мэтра Редлея молодой раб заметил, само собой не сразу, ибо у Каллена тут же разбежались глаза, и даже спёрло дыхание от представшей шокированному взору панорамы.
До этого он, конечно, слышал, что аристократия Ордики трапезничает по большей части в лежачем положении, но теперь видел это воочию. Десятки мужчин и женщин, возлежащих в расслабленных позах на всех присутствующих здесь клиниях. И все они, будто по одной общей команде, обратили свои искушённые взгляды на вошедшего в зал невольника. Причем практически все до единого разодеты в дорогие одежды, с ещё более дорогими украшениями. Не говоря про их идентичное поведение, граничащее с бездушной апатией. Казалось, они вообще никак не напрягались, если хотели чего-то или кого-то. Ведь рядом находились как слуги, им прислуживающие (разливающие напитки и подающие желаемые кушанья), так и почти полностью нагие рабы обоих полов, отвечающие за сиюминутные сексуальные прихоти своих хозяев.
Даже по первому поверхностному взгляду, брошенному на всю эту вакханалию, было сложно определить, кого же здесь было больше – аристократов или же рабов.
- Лалия, свет моих очей и моя любимейшая дочь. Я ведь предупреждал тебя, что не оставлю мою драгоценную жемчужину без главного для сегодняшнего дня сюрприза? Конечно, ты заслуживаешь на более щедрые дары. Но всё же не теряю надежды, что после того, как ты по достоинству оценишь преподнесенный мною подарок в столь особый для всех нас день, то со временем возжелаешь намного большего.
Мэтра Рэдлея Каллен увидел как раз напротив входа в зал, в той части триклиния, где находились центральные клинии, возглавляемые хозяевами особняка. Правда, сам мэтр занимал далеко не главное центральное ложе. В том месте располагались целых две лежанки, на одной из которых раб и увидел ту, к кому обращался явно подвыпивший владелец особняка. Молодую девушку в пурпурной тоге поверх полупрозрачной туники цвета слоновой кости.
К тому же, Каллен успел подойти к их столам достаточно близко, чтобы более менее рассмотреть возлежащих там людей, как раз перед тем, как дор Инграм приказал ему остановиться и опустить взгляд. Хотя и этого, как вскоре выяснилось, оказалось слишком мало. Не говоря про макияж и странную причёску главной виновницы торжества, которые, скорее, ещё больше маскировали ей внешность, а не являли миру её природную красоту.
Их взгляды, к слову, даже успели встретиться на несколько мгновений, когда эта будто вылепленная из матового фарфора юная красавица подняла на него свои огромные бирюзовые глазища. Причем эти глаза казались визуально ещё больше из-за подчёркивающих их тёмных стрелок с разлётом будто вырисованных под линейку бровей. Утончённые черты лица, чётко обведённые тёмно-красной помадой лепные губы, острый подбородок и высокие скулы – в идеале напоминали не живой лик молодой девушки, а безупречную маску. Ещё и обрамлённую тонкими косичками с ровной чёлкой чёрных волос, в которые были вплетены драгоценные цепочки и бусины.