Диалоги о медитации. Русский йогин о практике, психологии и будущем человечества - стр. 13

Бабушка ушла, когда ей было почти девяносто.

– Она прожила счастливую жизнь?

Ой, не знаю. Эпоха… Дети доставляли проблемы. Но я думаю, что она была счастлива в своем «ядре», в том смысле, что она была духовным человеком, у нее была очень сильная связь с Богом, у нее была религиозная дисциплина, у нее было чувство служения, то есть она всегда жила ради других людей. Но иной раз она и терпела от них. Мои родители не понимали ее. «Вот ты богомолка», – говорили. Понятно: коммунистическая эпоха, ценности старших поколений обесценивались, считалось, что старики ничего не понимают, невежественные.

Родители мне объясняли, что Бог – это выдумка. Я приходил к бабушке и говорил:

– Бабушка, что ты молишься, Бога твоего нет.

– Кто тебе сказал?

– Папа сказал… А где Бог?

– На небе.

– Неправда. Космонавты летали и там никого не нашли.

– Они его не увидят.

– Почему?

– А он им не покажется.

Мы с ней спорили, но каждый оставался при своем мнении.

Дада родился и все детство жил в Новоалтайске, под Барнаулом. Обычная советская семья: папа – инженер, мама – журналист.

Мои родители, конечно, были воспитаны на коммунистических идеалах. И если говорить именно об идеалах, мне тоже коммунизм импонирует идеей общего блага, служения обществу. Можно сказать, что я придерживаюсь социалистических взглядов: обществу надо служить, людям – помогать, кооперация важнее конкуренции. И это все – от отца. Он вложил в меня то, что надо жить не для себя, а ради общества. Это правильно, жить ради Родины. И поэтому высокое служение у меня с отцом ассоциируется, с его взглядами: если человек живет ради других, то он – герой.

Папа меня восхищал своим умом, он объяснял мне устройство мира: как там электроны движутся, атомы, как Вселенная устроена, парсеки, Альфа Центавра, Млечный Путь, как прокладывать курс на Полярную звезду и т. д. И мне очень нравилось быть в компании отца из-за его ума.

Папа умер рано, ему было пятьдесят. У него были проблемы с алкоголем, и из-за этого случился цирроз печени. Уже при смерти он начал задумываться, что есть что-то и выше общества, выше всего, то есть начал принимать веру в Бога.

– Как вы думаете, какой у него будет следующий шаг духовного путешествия?

Сложно сказать. Он, конечно, себя довел до тяжелого состояния алкоголем. Но он хороший человек был. В нем было сильное, здоровое ядро. Он был идеалистом, жил ради общего блага.

Моя мама получила от меня посвящение в медитацию и с переменным успехом иногда медитирует. Но начиналось все непросто, причем из-за меня, юношеской глупости и максимализма. Когда она увидела, что я медитирую, то начала бояться за меня – мало ли какие секты бывают страшные. Она старалась меня разубедить, я в свою очередь – ее. Я и сам хорош, говорил, что родители неправильно живут, со всеми вытекающими из этого тезиса сложностями в отношениях. Мне было восемнадцать, когда я начал медитировать, сознание еще ребяческое. Мама говорила: