Девять писем для Софии - стр. 15

. Моё сердце так громко стучало, что мама не могла не услышать. Она тревожно зашевелилась, несколько раз оглянулась, а потом спрятала фотографию в бумажный пакет и подошла к кухонному шкафчику, который закрывала на ключ.

Я сильнее прижалась к стене и боялась только, что мама закроет дверь и увидит моё покрытое красными пятнами лицо. Но ничего не случилось, она была слишком погружена в собственные мысли, чтобы заметить меня. Мама положила ключи в баночку для специй и выплыла из кухни, на ходу вытирая мокрые щёки. В ту самую минуту и началась мучительно долгая история моей войны с самой собой. Когда я дрожащими пальцами вытащила фотографию из пакета, то уже обо всём догадалась, но упрямо продолжала откладывать тяжёлое признание. На меня поглядывала заключённая в деревянную рамку весёлая девочка с широкой улыбкой. Она была в просторном голубом платье, ажурных белых колготках и нежно-розовых сандалиях. Красивая незнакомка с вьющимися каштановыми волосами сидела в инвалидной коляске, но это нисколько не омрачало её счастья. Лицо девочки светилось, как лик на иконе в церкви. Она вот-вот сойдёт с фотографии и бросится навстречу очарованному наблюдателю. Я хлопнула себя по лбу, не удержавшись от нервного смеха. И как только я могла не узнать в этой жизнерадостной девчонке саму себя? Это же моё любимое голубое платье, и это я до пяти лет не могла ходить. Всё детство тяжело болела и несколько раз оказывалась на грани жизни и смерти. Но всё-таки выжила, потому что продолжала улыбаться, превозмогая боль. Вот только… Что это? Почему у меня были одинаковые глаза? Я ведь родилась с гетерохромией4… Может быть, это такое освещение? Тонкая работа талантливого фотографа? Как же мне хотелось отыскать таинственные знаки своего родства с девочкой на фото! Но в эту минуту за моей спиной раздались гулкие шаги, и я страшно перепугалась. Фотография выпала из ослабевших рук, и стекло разбилось. Мелкие осколки разлетелись по полу, я попятилась и наступила на один из них. На пороге в белой ночной рубашке стояла моя нахмуренная мать. Она смерила меня презрительным взглядом, точно я была гадким насекомым, а не её родной дочерью, и указала на дверь.

– Вон отсюда.

Мы никогда потом не заговаривали о том странном случае, и я не решалась задавать вопросы о девочке с фотографии. Меня мучили сны, где мы всегда были вместе. Как-то раз я долго не могла уснуть и переворачивалась с боку на бок. Но вдруг чья-то тёплая ладонь коснулась моих щёк. Мне показалось, что кто-то привязывает моё тело к кровати. Я хотела закричать, позвать на помощь, но тишина проглатывала звуки прежде, чем они выскальзывали наружу. Чей-то знакомый голос зашелестел над ухом: