Девять месяцев до катастрофы - стр. 31

Томление достигает такого уровня, что воздух вокруг звенит. Нервы лопаются, словно пронзенные выпущенной стрелой. Меня примагничивает к мужскому телу – это я делаю смелый шаг, пока голова не успела очнуться. Мне это нужно. Тело кричит.

– Уверена? – уже у самого рта, интересуется низкий вибрирующий на поверхности кожи голос.

Но вместо ответа – лишь мой поцелуй.

Я смело нахожу мужской рот, выгибаю спину, царапаю плечи. Меня неконтролируемо трясет. Подбрасывает вверх, чтобы потом опустить на холодное и жесткое. «Это стол» – проносится на краю сознания. Сзади в бедро что-то впивается, может ручка, ну и черт с ней. Между колен вклинивается крепкое тело, сильные руки властно сжимают талию, бродят по бедрам, задирают юбку, чтобы удобнее устроиться, впаять мое тело в свое до полного растворения. Горячие пальцы удивительно ловко пробираются под белую блузку, сжимают грудь, ныряют за гладкую ткань белья.

Лихорадка распространяется с дикой скоростью, сжигая легкие, горло, каждый миллиметр чувствительной кожи. Огромный кабинет генерального заполняют наши громкие вдохи и выдохи.

Единственная мысль, скорым поездом проносится в голове: это совсем не я. Грязная, жадная и порочная. Но, боже, как же мне этого хочется. Я не в силах притормозить.

Всего вокруг становится больше: звуков, жара, вкуса во рту. Меня снова подбрасывает вверх, переворачивает в уверенных мужских руках и вот я уже впиваюсь взглядом в компьютер начальника, живот пронзает холодом столешницы, угол стола впивается в тазовые косточки. Бедра обвевает прохладой: плотная ткань юбки бесстыдно ползет вверх.

Немыслимо.

Мы делаем это.

С Тарелкиным.

8. Глава 7.

Да что вы знаете о неловкости?

Да что я знала о неловкости до этого момента?

Мой максимум – криво нарисованная стрелка и оговорочка по Фрейду, когда диплом зачитывала веренице из преподавательской комиссии. Но сидеть на столе начальника, застегивая пуговки на рубашке, пока он натягивает штаны... Поистине грандиозный уровень.

Повисшую тишину можно ножом резать. А потом воткнуть его мне в грудь, потому что я не представляю, как из всего этого теперь выпутываться.

Именно такого жирного косяка я всю жизнь пыталась избежать. И все же попалась.

– Ну вот, теперь стол снова протирать, – вырывается из меня дурацкая попытка сгладить неловкость.

Хотя как тут сгладишь ТАКОЕ? Дурацкий рот, ляпающий что попало от нервозности.

– Софья, – выдыхает с нервным смешком босс.

Тот самый, что ещё минуту назад мне синяки на бедрах своими сумасшедшими пальцами организовывал.

Боже.

Меня до сих пор потряхивает.