Девять дней начала света - стр. 8
Навсегда.
Кажется, именно в тот момент я наконец-то в полной мере осознала всё то, что со мной случилось. Даже не осознала, а приняла, покорно и смиренно, без тени протеста. Так же покорно и смиренно отужинала с отцом, домработницей Татьяной, и водителем Муртазой, которых Лев Тимофеевич (неслыханное дело!) пригласил за стол, как равных нам. Покорно и смиренно отправилась спать в десять вечера, совсем как в детстве, хотя даже тогда скандалила по этому поводу, желая засиживаться допоздна с папой в его кабинете.
В то время я ещё жила на втором этаже, в просторной угловой комнате, одно окно которой выходило на подъездную аллею, а другое, с торца, смотрело на растущие вплотную к дому каштаны. По весне в комнате одуряюще пахло их соцветиями, а осенью на подоконник ложились рыжие листья. Я любила свою комнату и надеялась, что после череды безликих и стерильных медицинских палат здесь мне станет лучше.
Первые дни так и было, ведь я почти всё время спала, отдыхая от перелётов, врачебных осмотров и постоянного внимания. Тогда мне просто некогда было думать о нависающих над головой бетонных перекрытиях и окружающих меня стенах из плотно сложенного кирпича. О душном замкнутом пространстве, так похожем на тесноту тоннеля под толщей земных пород.
Я не сразу распознала эту схожесть. Просто появилась вдруг неясная тревога, заставляющая меня вскидывать голову и озираться в поисках источника угрозы, о которой всё настойчивее шептало подсознание. Просто комната перестала быть уютной, и больше не защищала от внешнего мира, а угрожающе сжималась вокруг меня. Просто вся тяжесть потолка, ещё одного этажа сверху, и крыши надо всем этим, чувствовалась теперь постоянно, без возможности отвлечься, без шанса о ней забыть. По ночам, когда мне всё же удавалось заснуть, я металась в постели, как в ловушке, а резко открывая глаза в темноте, видела, что стены приблизились, потолок опустился, а окна стали меньше, постепенно отрезая меня от воздуха и простора снаружи.
Я старалась бороться с этой напастью в одиночку, потому что не хотела снова врачей, больниц и палат (на этот раз наверное мягких, поскольку теперь беда пришла уже за моей головой – ног ей, видимо, оказалось мало), но проблема только усугублялась. Днём слегка отпускало, тем более что я старалась большую часть времени находиться в саду или на открытой веранде, но вечером приходилось возвращаться в дом, в тиски замкнутого пространства, где из тёмных углов всё явственнее тянуло безжизненным запахом подземелья.
Предел моей стойкости наступил тогда, когда одной бессонной ночью, уже незадолго до рассвета, я отчётливо услышала за дверями комнаты приближающийся издалека гул, как будто коридор за ней был бесконечным тоннелем, из глубины которого за мной снова шёл Великий Червь. Застонав от ужаса, я скатилась с кровати, на локтях доползла до подоконника, непонятно как взобралась на него и, рискуя свалиться вниз, к подножью каштанов, высунулась наружу, под открытое небо, на воздух, на простор, туда, где жестокое божество рукотворных подземелий не имело власти… Так, на границе двух миров и провела остаток ночи, дрожа от утренней свежести, борясь с подступающим сном, прислушиваясь, прислушиваясь, прислушиваясь…