Размер шрифта
-
+
Девять - стр. 4
вспышка насилия как и любая вспышка
греет душу слепит глаза распаляет влеченье
фокусник цирковой с палочкою волшебной
превратит возмущение в траур и горе в праздник
публика дура с улыбкою развратной и непотребной
проглотит и это блюдо из крови и слез напрасных
подслеповатая публика дура с накрашенными губами
не отличишь помаду от крови да нам и не надо
идем на приступ потом идем за гробами
звеня колокольчиками молча движется стадо
а те колокольчики многопудовым звоном
звенят-гремят с высоких обезбашенных колоколен
а Тот кто знает что звон обернется стоном
взирает с небес Духу и Отцу сопрестолен
«свет преломляется в призме…»
свет преломляется в призме
как когда-то при социализме
разлагаясь на семь цветов
потому что семь дней в неделе
семь гномов как семь кротов
роют ходы и в самом деле
ряды врагов поредели
пионер не всегда готов
и обед не готов покуда
и на кухне не мыта посуда
а из крана вода течет
тонкой струйкой в отлив стекает
жизнь прошла но это не в счет
снег последний на улице тает
молодежь не всегда гуляет
старикам не всегда почет
ничего не всегда как когда-то
это время как рот щербато
и показывает язык
словно доктору он обложен
а лицо к какому привык
и печальный исход возможен
ангел меч вынимает из ножен
и привет господин кирдык
чай спитой в граненом стакане
рожа диктора на экране
утро зябкое длится и нам
остаются печальные строки
что плывут по коротким волнам
остаются грехи и пороки
и эпоха стоит руки в боки
расставляя врагов по местам
«Да, мы распихали грехи по углам…»
Да, мы распихали грехи по углам,
как старая ведьма – изношенный хлам,
давно бы пора на помойку.
Мы грешные люди, пора, брат, пора,
туда, где навеки застыло «вчера»,
в тюрьму, на железную койку.
Мы сами себя стережем – не храним,
себя не щадим и друг друга виним,
а небо сквозь крупную клетку
сияет немыслимым светом, но где
находим упрямство остаться в беде,
на радость почившему предку?
Он думает – мысли пустой головы —
мы тоже погибли, мы тоже мертвы,
дыханье – обман и биенье
железного сердца – всего лишь мотор,
ненужная вещь, безнадежный повтор,
сплошное недоразуменье.
Что пишем, а что остается в уме,
что ищем, а что сохраняем во тьме,
вдали от признаний и чести.
Мы грешные люди – грехи на полу,
как тряпки навалены в каждом углу,
и вор-прокурор приглашает у столу,
чтоб нам сообщить об аресте.
«кости тогда назывались зернь а кабак кружало…»
кости тогда назывались зернь а кабак кружало
у каждого на груди по кресту и медной иконке
на Пасху священник читал смерть где твое жало
смерть внимательно слушала и посмеивалась в сторонке
все знали вечером водка губит а утром лечит
Страница 4