Девяносто девять бед и майор для круглого счёта - стр. 17

– Как сказать. Как сказать…

В этот момент дверь распахнулась. Причём уже после звонка, а не до, что, несомненно, говорило в пользу поэтессы!

Не знаю, зачем жильцу из тридцать шестой потребовалось ехать в Египет. Здесь обитала прекрасная мумия. В смысле, образцовая. Высокая, тощая, с торчащими из сарафана острыми, как катана ниндзя, плечами, бледными, с зеленцой, волосами и выдающимся носом, задранным вверх.

– Вы за автографом, дорогие мои? Приходите на творческий вечер! – с ходу приголубила нас поэтесса и попыталась закрыть дверь.

– Нет, я из полиции, – показал я удостоверение, раз девушке не хватило моей формы с погонами. – Хочу задать пару вопросов.

– И всё равно приходите на мой творческий вечер! – оживилась блондинка. – Завтра, в семь вечера, в нашем коворкинге на первом этаже! Думаю, мы сможем организовать для вас свободное место. Мы за сотрудничество с властями! – Она мелко кивала головой, будто клевала носом.

– Если буду свободен, – ответил я, чтобы не расстраивать блондинку. Так-то я по стихам не очень, прямо скажем. – Скажите, пожалуйста…

Девица остановила меня жестом.

– Минутку. Вдохновение… – Она приложила два пальца ко лбу и прикрыла глаза. – Сегодня меня посетил полицейский, И я испугалась внезапно недетски. Сурово взглянул на меня он, а я Присела, не в силах понять… – Тут её подвывающий голос стих, и глаза беспомощно распахнулись. – Не в силах понять…

Она смотрела на меня, будто в поисках рифмы. Но, боюсь, самый очевидный вариант ей не понравился бы.

– Вам нечего бояться, если вы не делали ничего противо…

– …Ничего! – воскликнула блондинка торжествующе. – Бессильно взглянула я на него, Не в силах понять ничего, ничего…

Она развела руки в стороны, будто ждала бурных, продолжительных аплодисментов.

– Чтобы вы что-то поняли, предлагаю дослушать вопрос до конца. Как вас зовут?

– Мирослава Лесная. Поэтесса. – Тут зеленоватая блондинка повернула лицо в профиль, видимо, считая, что в таком ракурсе выглядит лучше. – Правда, прямо как Ахматова?

Я неопределённо пожал плечами:

– Когда вы в последний раз…

Девица вновь заткнула меня поднятой ладонью и приложила пальцы к переносице, будто у неё внезапно заболела голова.

Может, и заболела.

Кто их, этих творческих натур, поймёт?

– Меня заподозрил он в страшных грехах. А я ведь не «ох», а я ведь не «ах»! Он будет сейчас приговор объявлять, – трагически продолжила она. – А мне и сказать-то нечего…

И тут она снова зависла.

А мне очень захотелось закончить в рифму.

– Я не выдвигаю никаких обвинений! Ответьте…

– В ответ! – засияла она. – Он спросит: скажите, сколько вам лет? Загадочно я промолчу лишь в ответ.