Девяносто девять бед и майор для круглого счёта - стр. 16

– Спасибо, вы безмерно помогли. – Я воткнул ручку в зажим планшета. – Было очень приятно познакомиться!

Я повернулся в сторону лестницы, готовясь к стратегическому отступлению.

– А вы наш новый участковый?

– В некотором роде. До свидания!

– Я же вам ещё про девиц из сорок третьей не рассказала!

– В другой раз, – уверил я и сбежал по ступеням вверх, оставляя поле боя за домовой.

– А ещё… – неслось мне вслед.

– Алефтина Витольдовна, я обязательно к вам зайду. Позже, – пообещал я, свесившись через перила. – Вы всё мне подробно расскажете.

– На чай? – недоверчиво поинтересовалась старушка.

– Почему же на чай?

– Нет уж! Приходите на чай! – воодушевилась она. – Знаете, у меня племянница есть… Золото, а не девушка!

– Она что-то знает о Льве Клыкове? – обречённо спросил я.

– Разузнает! – поклялась домовая и наконец скрылась за дверью.

– Без приворотных никак? – Я тоскливо взглянул на спутницу.

– Но зато у вас есть выбор, чьё выпить раньше, – успокоила меня девушка. – Тут, как говорится, кто успел, тот и съел.

И ободряюще похлопала меня по руке, всё ещё лежащей на перилах.

– А кто в тридцать шестой квартире живёт? – Я бросил взгляд на последнюю квартиру на площадке, обойдённую вниманием.

– Герман Францевич. Жрец Анубиса.

– В каком смысле «жрец»?

– А, ну книгу он такую написал: «Жрец Анубиса». Египтолог он. В командировке. Длительной.

– В Египте?

– Где же ещё?

– А жена у него есть?

– Какая жена?! Он – ж… египтолог же! – горячо возразила рыжая.

– А что? Топ-модели нынче – чистые мумии!

Ксения польщенно выпятила вперёд свои немумифицированные верхние округлости приятных форм.

Я ещё раз припомнил: точно не пил чая с приворотным или мне это только причудилось? Теперь я уже ни в чём не был уверен.

– Может, пообедаете, товарищ майор? – засуетилась Ксения, когда мы поднялись на третий этаж. – У меня и борщик свежий. Вчера сварила! Безо всяких добавок, папой клянусь! Для себя готовила.

На слово «борщ» желудок отреагировал положительно. Мозг констатировал, что времени подлить какую-нибудь гадость в еду у моей спутницы не было. А если она всё время будет со мной – то и не будет.

– Я подумаю, – пообещал я. – Что нас ждёт на четвёртом этаже?

– Встреча с прекрасным. Как вы относитесь к поэзии, Степан Борисович?

– К поэзии, в смысле: «Буря матом небо кроет…»? Тьфу ты, там вроде как-то по-другому было?

– Уже неважно. Звоните. – Напарница сделала приглашающий жест в сторону двери с номером «41».

Я позвонил.

– А кто здесь живёт? – уточнил я запоздало.

– Поэтесса, – тоном «кто же ещё?» ответила Ксения.

– Ну, это не страшно.