Девушки из хижины - стр. 26

Странно. 4-5-0-4 – пароль из четырех цифр, который мы используем всюду. На кнопочной панели в гараже. Как пинкод для наших дебетовых карт. В качестве пароля к нашей охранной системе.

Хмурюсь, опять смотрю в сторону лестницы и пробую другую комбинацию.

Его день рождения.

Телефон гудит, просит повторить.

Набираю свой день рождения.

Дату нашей свадьбы.

Номер нашего дома.

Последние четыре цифры его социальной страховки.

Телефон вибрирует, и меня уведомляют, что устройство заблокировано на пять минут в связи с большим количеством неверных попыток.

Дерьмо.

Тяжело вздохнув, возвращаюсь к столешнице и заканчиваю резать овощи. Стиви Никс печалится об утерянном былом, а я мысленно молюсь, чтобы в ближайшие пять минут муж не поднялся на кухню…

Обнимаю Сэйдж, она вся дрожит. Мы жмемся друг к другу на краю кровати в углу нашей лачуги, накидываем на себя одеяла, будто они могут защитить от этого неведомого чудовища за кухонным столом. Незнакомец возится с нашей керосиновой лампой.

– Сто лет такой вещью не пользовался, – сообщает он, когда огонек начинает лизать стекло изнутри.

Отблески пламени озаряют отметины и морщины на его лице. На щеках и лбу круглые ямочки, от крыльев носа к уголкам рта идут глубокие борозды.

Мама как-то говорила мне, что в стране свирепствуют болезни. Она утверждала, что люди всегда болели и умирали, передавая ужасные неизлечимые болезни от одного к другому.

Наверное, этот мужчина чем-то переболел.

Или болен до сих пор.

Он сбрасывает свою тяжелую куртку, не сводя с нас глаз.

– Тут хорошо. Тепло.

Мы молчим, а Сэйдж, похоже, даже ни разу не моргнула.

– Вас здесь только двое? – спрашивает чужак, закидывая ногу на ногу. Он крупный мужчина, а на нашем маленьком деревянном стуле кажется еще крупнее.

Сэйдж трясется, я стискиваю ее руками.

– До крайности странно наткнуться на двух одиноких юных леди в лесной глуши, – говорит он, ухмыляясь. – С вами точно больше никто не живет?

Я молчу.

– У вас имена есть? – интересуется он, снимая с головы шапку. Волосы у него темные, спутанные, словно давно не мытые. Чужак проводит по ним толстыми пальцами, но делает только хуже. – Сколько вам лет?

Мы упорно молчим. Он чужой. Непрошеный гость. Мы ему ничего не должны и не собираемся отвечать на его вопросы.

Наклонившись вбок, мужчина лезет в задний карман, достает что-то и с глухим стуком кладет на стол. Оно черное и со стволом, как наш дробовик. Должно быть, что-то вроде маленького ружья.

– Вы такое видели, девочки? – Он берет вещь со стола, показывает нам. В свете керосиновой лампы блестит темный металл.