Девушка, которая хотела написать книгу о войне - стр. 5

– Да вот именно.

Они замолчали. Кажется, девушка задремала, когда господину Крабату пришло сообщение о том, что в Рабенмюле госпоже фон Мореншильд действительно принадлежит дом, зарегистрированный, по новым правилам Великой Германской Империи, на её девичью фамилию Дрентельн. И что оная госпожа Дрентельн-в-девичестве пока как жительница Рабенмюле не зарегистрирована и пребывает в городе по трёхдневному туристическому пропуску.

Господин Крабат ответил цифровым кодом, означающим рекомендацию сообщить некоему лицу, что оно находится в недельном медицинском карантине, и тщательно проверить оное лицо на следы внешней или внутренней магии.

– Ох, давайте фою наливку, – сказала тут же фон Мореншильд, открывая глаза. – Хоть я ваф не так боятьфя буду, опять вэ наркоф. В вывоте буртит, фил нет.

– Успокойтесь уже, вы меня не возбуждаете. Я предпочитаю женщин, больше похожих на женщин.

– Вот тут обидно быво, – прокомментировала гостья, принимая фляжку. – Там фытруфов нет? У меня на фытруфы аллергия.

– Местный продукт. Никакой экзотики, – заверил князь.

– Ой, – сообразила гостья (похоже, это междометие было её любимым словечком). – А вы ведь флавянин!

– И горжусь этим. Кстати, попробуйте говорить нормально. Мне кажется, язык уже в порядке, больно не будет.

Про себя князь решил, что, если фон Мореншильд не преуспеет, то он найдёт любой способ её заткнуть. Слушать бесконечные пришепётывания было уже невозможно.

– Хоро… шо, – неожиданно послушно отозвалась девушка. – Так вы, наверное, участвовали в Сопротивлении? А расскажите что-нибудь о войне! Так интересно послушать от очевидца!

– В войне, госпожа фон Мореншильд, нет ничего интересного, – сухо ответил князь. – Сначала на столбах качаются трупы славян. Потом на столбах качаются трупы немцев. В окна на них глядят дети, которых родители не выпускают из дома. Дети кричат и писаются во сне. А ещё мужчины насилуют женщин. Немцы славянок. И славяне немок. И славяне славянок, из своего партизанского отряда, потому что всё равно помирать. И немцы немок с соседних улиц, потому что а пусть они поднимают боевой дух своим солдатам. Война – это когда больше нет масок, и ты видишь, что другой такой твари, как человек, земля ещё не родила. Ни зверей. Ни упырей. Они с человеком не сравнятся. Если вздумаете писать книжку, не забудьте вписать и это.

Фон Мореншильд нахохлилась и замолчала. А потом вдруг начала рыдать, тихо, но в голос, не пытаясь вытереть лица от слёз и громко шмыгая носом.

– Да что такое, господи ты боже мой… – князь нашарил в одном из карманов чистый платок и подал его девушке. Та взяла не сразу. Трубно высморкалась и продолжила реветь. – Госпожа фон Мореншильд, вы же взрослая женщина!