Девушка-катастрофа, или Двенадцать баллов по шкале Рихтера - стр. 20
– Советую быть потише, – произносит тень знакомым, ненавистным голосом. – Не разбудите ребенка! – бледная рука тянет дверь на себя, и та прикрывается с тихим щелчком.
Значит, не спит... Отступившее было возбуждение, снова ударяет в голову, и я впиваюсь в губы голой красотки. Та стонет... громче, громче и громче – я знаю, как довести женщину до предела.
А потом квартира оглашается детским плачем...
Так не вовремя, как раз, когда я готов был прибавить «басов» к своему маленькому ночному концерту.
– Ребенок проснулся, – произносит одна из женщин. – Может быть, не стоило нам сюда приходить?
И я командую:
– Продолжай. Ребенок уймется, а мое возбуждение – нет.
Мы тщетно пытаемся отрешиться от яростного младенческого ора в другой комнате, однако выходит это из рук вон плохо. Этот самый несексуальный звук в мире убивает всю романтику момента, будь оно все неладно! Сдергиваю было покрывало, а потом плюю на это и просто распахиваю дверь своей спальни:
– Ты можешь уже заткнуть этого ребенка! – кричу девушке с младенцем на руках. – Она портит все настроение... Просто заставь ее заткнуться, – цежу уже сквозь стиснутые зубы.
Та даже не глядит на меня – неужели игнорирует?! – это заставляет меня яриться еще больше, и только потом я понимаю, что стою перед ней в чем мать родила и, верно, смущаю маленькую недотрогу.
– Вы слишком шумные, – слышу ее тихий голос. – Ангелика не может спать в шуме.
– Шуметь ты мне тоже не запретишь, – тычу пальцем в ее согбенную фигурку. И командую: – Уйми уже этого младенца. – Потом захлопываю дверь и, тяжело дыша, падаю на кровать.
– Может быть, нам уйти? – спрашивает одна из девушек, и я тяну ее на себя. Хочу доказать, что никакие склоки со зловредной девицей не могут испортить мне ни настроения, ни правильного настроя... Однако настроя, действительно, нет: та сразу же это замечает, и, выкрутившись из моих рук, натягивает впопыхах сброшенное платье.
– Позови, когда сестра съедет, – произносит она с особым ударением на слове сестра. – Сейчас ты явно не в лучшей форме. А мне обещали нечто крышесносное... До встречи.
И она исчезает за дверью, бросив меня с длинноволосой наедине. Ничего, так даже лучше: не надо размениваться на обеих сразу...
– Иди сюда, – усаживаю девушку себе на колени и начинаю целовать ее грудь. Ловлю себя на том, что за плотно прикрытыми веками пляшут сторонние картинки: другая грудь, другие губы... Ну, блин, достало. Да и ребенок все никак не унимается... Специально она что ли его разбузыкивает?
– Прости, Юлиан, я так не могу, – отстраняется оставшаяся девушка. – У меня у самой ребенок, и от этого крика у меня аж сердце разрывается.