Девушка из стекла - стр. 8

Я протянула руку и вытащила из шкафа наугад штаны и что-то светлое. Это оказались черные джинсы и обыкновенная белая футболка. Сверху я накинула красную толстовку с капюшоном, которая лежала в углу комнаты на полу. Неужели вы никогда не разбрасывали свои вещи по комнате?

Найти одинаковые носки не удалось. Я вытащила белый носок из-под стола, а синий – из-под кровати, выключила проигрыватель, закинула рюкзак на плечо и пошла по узкому коридору.

– Вероника, выглядишь убого. Впрочем, как обычно, – обратилась я к своему отражению в маленьком зеркале на стене.

Одевалась я во что придется, а выдающимися чертами лица не блистала и подавно. В моей внешности я находила красивыми только голубые мамины глаза и россыпь еле заметных веснушек на носу, они казались милыми. В остальном ничего особенного: тонкие губы, небольшой нос и щеки, которые постоянно заливаются румянцем, выдавая эмоции, будь то злость, радость или смущение.

Дверь рядом с зеркалом вела в мамину комнату. Туда мы с Майки никогда не заходили, потому что уважали ее личное пространство. А может, и потому, что она нас не приглашала. Когда отец еще был с нами, мы часто сидели в этой комнате, тогда она была их общей, и мама читала сказки, а папа слушал и мечтательно смотрел на мамин большой живот, в котором скрывался еще не родившийся Майки. Но после ухода отца все изменилось. Мама часами плакала в этой комнате и больше не читала мне сказок. Она вообще больше мне никогда не читала.

Я прошла еще пару шагов и остановилась рядом с комнатой Майки. Его дверь находилась рядом с моей, она была такой же тонкой и дешевой, как остальные двери в нашем доме, но Майки выделил ее.

Прямо в центре филенки была нарисована ракета, которая, казалось, вот-вот полетит в космос. Вокруг ракеты вращалось несколько планет, светили звезды, неловко нарисованные белой, голубой и желтой краской, а к ручке летела большая оранжевая комета. Это изображение не претендовало на оригинальность или художественность, но оно было живым. Рисунок вышел из-под моей руки. Я отчетливо помнила тот день два года назад, когда Майки прибежал в комнату, держа в руках несколько баночек с красками и кисти. Они почти вывалились из его маленьких ладошек, и я поспешила забрать часть его ноши.

– Вероника, нарисуешь ракету и космос? – попросил брат.

– Конечно, – улыбнулась я.

Отказать Майки было невозможно. Пока я рисовала, он сидел на полу у стены и ни на шаг не отходил, иногда вставая, чтобы подать другую баночку с краской или поменять воду для кистей. Когда я закончила, в его глазах светился такой восторг и радость, что если бы они были осязаемыми, я бы положила их в мою жестяную коробку. Перед глазами возникла его счастливая улыбка, и слезинка предательски покатилась по щеке. Смахнув ее, я взялась за дверную ручку.