Девочки. Семь сказок - стр. 9
– Моего… чего?
– Твоего младенца. Твоего первенца.
Она удивленно смеется.
– Нет у меня никакого младенца!
– Знаю. И, может, никогда не будет, тут уж я бессилен. Но если младенец появится… он мой.
Ой, ну и что с того, думает девочка. Когда еще это случится! Если вообще случится. Такое трудно себе представить. Ее грезы всегда заканчиваются смутно: за роскошной свадьбой следует «долго и счастливо». За свадьбой – которая теперь состоится. Какое облегчение!
Ну а если этот ребенок когда-нибудь и появится, думает она, я просто не стану слишком сильно его любить. Ничего сложного. И до этого еще дожить надо.
Ночь пролетает незаметно, и последующие восхитительные дни и недели тоже.
Ребенок
И как она теперь? Счастлива?
Вполне. Но длится счастье недолго. Не успела она оглянуться, как забеременела. Не успела опомниться, как округлилась и потяжелела.
Король ждет не дождется появления сына и наследника.
– Хотя дети… они, знаешь ли, стоят недешево, – говорит он. – Ты бы садилась за прялку время от времени, а, милая?
– Ты ведь обещал, что двадцати тюков хватит, – напоминает она. – Навсегда.
– Да-да, конечно. Но ты все же попробуй, по чуть-чуть, каждый день, – бормочет Жорж. – На всякий случай.
Ребенок у нее в животе растет, а с ним растет и тайна. Она омрачает все, даже ее счастье – больше, чем девочка ожидала.
Отец то и дело наведывается во дворец. Он доволен и горд: ведь его дочерью все так довольны, так горды. Но она не улыбается. И никому не рассказывает почему.
– И не пытайся понять, – советует королю тесть. – Женская душа – потемки.
Рождается ребенок, девочка.
Жорж слегка разочарован, но быстро приходит в себя. Ведь всегда можно попробовать еще раз. И тут же призывает кормилицу: он-то никогда ничего не делал сам, а потому и мысли не допускает, что мать захочет сама кормить своего ребенка. Кормилицу зовут Элин.
– Так ты сможешь сосредоточиться на других вещах, милая, – говорит он жене. – Может, наведаешься в подвал? Попытаешься еще разочек?
Она кивает, но в подвал не идет, а сидит целыми днями наверху и смотрит на дочь, на ее глазки, носик, нежно-золотистые кудри.
«Больше мне ничего не нужно, – думает она. – Никогда». Потому что «не слишком сильно любить» не очень-то получается. Ей все время хочется быть рядом с малышкой, всегда держать ее на руках.
О тайне она никому не говорит. Но каждый день чувствует приближение неизбежного. Хотя и надеется, что все обойдется, что, быть может, ей все это привиделось. Или что она как-нибудь наберется смелости и расскажет Жоржу. А тот вступится за нее: «Мою дочь? Отдать этакому уродцу? Да ни за что!» И отправит человечка в ссылку, или прикажет обезглавить, или разорвать надвое.