Дети Робинзона Крузо - стр. 54
– Ну вот, хоть от этого вздора его не придется отговаривать, – подвел итог Миха.
– Не, блин, если в этом году на землю упадет метеорит, – злился Джонсон по большей части из-за майки, – он грохнет по башке именно Икса. Лучше б я ее себе оставил. А Икса пристрелил.
Икс вышел из медпункта и процедил сквозь зубы:
– Из-за этой суки у меня теперь и пузо, и жопа болят.
Мальчики весело переглянулись:
– Ты про Таню? – поинтересовался Миха, – Или… Маму Мию?
– Про обеих! – отрезал Икс.
Миха промолчал. В общем-то, смешного мало. В домике Мамы Мии случилось еще кое-что, и Буда видел там не только утонувшую девочку. Но… Миха дернул головой и сделал странный жест рукой, словно отмахиваясь от чего-то.
– Спалить там все на хер! – предложил Икс. – Только фотку эту вашу забрать, и спалить!
Миха кисло усмехнулся: нехорошо, конечно, скрывать что-то от друзей, но, с другой стороны, как им скажешь?! Особенно Иксу.
– Мы должны вернуться, – проговорил Будда. – Только теперь вооруженными.
– Знаю – значит, вооружен? – иронично поинтересовался Джонсон, наверное, намекая на повышенную склонность Будды к метафорам.
– Не-а, – Будда покачал головой. – Мы сделаем настоящее оружие. По крайней мере от собак.
И снова Миха почувствовал волну холода в спине, как тогда в порту. Собаки – не самая грозная опасность, поджидающая их в немецком домике. Повисло молчание. Множество вопросов витало в воздухе, но никто не решался сформулировать главный. Миха зябко передернул плечами, посмотрел на Будду и наконец сказал:
– Знаешь, не то чтобы я не хотел туда больше возвращаться, но… кажется, мне страшно.
– Я знаю. – Будда помолчал. Затем кивнул и чуть виновато улыбнулся. – Мне тоже.
Почему собак прозвали кутанскими, Миха не знает до сих пор.
…Это были огромные псы, пастушьи волкодавы. Еще щенкам чабаны, как тут называли пастухов, обрезали им уши и обрубали хвосты, чтобы росли злее и чтобы волк не ухватил. На бескрайних пастбищах с высокой, по пояс, сочной травой, в долинах и на склонах гор, они помогали пасти и оберегали отары овец. В городских легендах-страшилках рассказывали о детях, растерзанных кутанскими собаками, которые подчинялись лишь пастуху на лошади и удару его кнута. Сама фигура пастуха таким образом приобретала демонический характер, и черные чабаны – всадники ночи были персонажами местного фольклора.
На самом же деле люди были не особо добры к своим верным помощникам. Старых и увечных, потрепанных волком собак изгоняли из отары – надо было кормить молодых и сильных, надо было беречь свое стадо. И несчастные животные сбивались в стаи, дичали, бродили по окраинам городка, наведываясь на помойки в поисках пропитания. Людей они боялись как огня. Достаточно было ребенку сделать вид, будто он поднимает с земли камень, и собаки бросались врассыпную. Правда, говорят, иногда в стаях рождались щенки. Щенки волкодава, никогда не слышавшие свиста и страшного удара кнута. Но много всего говорят, а слухами земля полнится. В любом случае к двенадцати годам Миха знал о кутанских собаках, что это хоть и «здоровущие», но безобидные дворняги, и не раз видел, как какой-нибудь пес, ошалев от ужаса, под хохот дворовых хулиганов уносился прочь, с привязанной под обрубком хвоста гирляндой консервных банок.