Дети разума - стр. 37

Насмешки Джейн раздражали. И вместе с тем забавляли. Он вошел в свою комнату и тихонько прикрыл дверь. Закрыв ее, он прошептал:

– Ты просто ревнуешь, старая сучка. Хочешь, чтобы я принадлежал тебе одной.

– Ты не ошибаешься, – ответила Джейн. – Если бы Эндер на самом деле любил меня, то, оказавшись во Вне-мире, он бы создал мое человеческое тело. Тогда бы я смогла заигрывать с тобой.

– Мое сердце уже принадлежит тебе, – признался Миро. – Все целиком, без остатка.

– Ну и любишь ты приврать, – хмыкнула Джейн. – Я всего лишь говорящая записная книжка и калькулятор одновременно. И ты это прекрасно знаешь.

– Но ты очень, очень богата, – возразил Миро. – Я женюсь на тебе ради твоих денег.

– Кстати, – вдруг перебила его Джейн, – в одном она точно заблуждается.

– В чем именно? – спросил Миро, гадая про себя, кого именно подразумевает Джейн.

– Исследование миров еще не закончилось. Заинтересован в этом Эндер или нет – а я думаю, ему ваши полеты небезразличны, потому что она еще не превратилась в пыль – ваша работа, она не закончилась на том, что вы отыскали планеты-колонии для свинксов и жукеров.

Говоря об этих расах, Джейн частенько использовала их старые уменьшительно-уничижительные названия. Миро никак не осмеливался спросить, имеется ли у нее в словаре уничижительное название для людей. Хотя он догадывался о возможном ответе. «Термин „человек“ сам по себе достаточно уничижителен», – сказала бы она.

– Так что же мы ищем? – поинтересовался Миро.

– Мы должны обследовать как можно больше миров, прежде чем я погибну, – ответила Джейн.

Лежа на кровати, он долго раздумывал над ее словами. Ворочался с боку на бок, затем поднялся, оделся и вышел под светлеющее небо. По пути ему встретилось несколько таких же, как и он, ранних пташек. Люди спешили по своим делам, мало кто знал его в лицо, а многие даже не ведали о его существовании. Потомок странного семейства Рибейра, он не завел много знакомств в ginasio[6]. Будучи талантливым и в то же время застенчивым юношей, он не обзавелся друзьями в colegio[7]. Его единственной девушкой была Кванда, но попытка перелезть через изгородь, отделяющую человеческую колонию от леса пеквениньос, закончилась для него весьма плачевно: он стал калекой. И рухнули все надежды на будущее с Квандой. Космический перелет навстречу Валентине оборвал последние тонкие ниточки, связывающие его с миром детства. На борту корабля он провел всего несколько месяцев, но на планете за это время прошли долгие годы. Он стал самым младшим сыном матери, единственным, чья настоящая жизнь еще толком не началась. Дети, за которыми он присматривал, повзрослели и обращались с ним как с милым воспоминанием, явившимся из юных лет. Только Эндер не изменился. Сколько бы ни прошло лет, что бы ни случилось, Эндер не менялся.