Дети радуги - стр. 22
И снова – еще с большей силой – в ушах Алексея зазвучала музыка.
И вдруг начал падать снег. Завихрялась, набирала скорость безжалостная метель. Новая. Очередная. Не вымышленная, не рожденная воспаленным сознанием, а самая реальная на этой планете.
«Все, это конец!» – подумал Алексей и повалился лицом в сугроб.
И тут же его подхватило земное притяжение, выдернуло из рыхлой толщи снега и поволокло куда-то вниз – к подножию холма, только с другой его стороны. Он успел подумать, что просто катится кубарем, не в силах распрямить тело и зацепиться за что-нибудь. «Будь, что будет!» – мелькнуло в его голове. Напоследок он услышал сухой треск ломающихся веток, почувствовал, что куда-то проваливается, и вдруг ощутил, как в спину ударило что-то твердое.
«Все», – подумал он и закрыл глаза.
«…хотя, может быть, и напрасно. Что ж, ни мои уговоры, ни убеждения отца Серафима не подействовали. Итак, сегодня, двадцать второго февраля тысяча девятьсот седьмого года, мы остались втроем: доктор Лифанов, отец Серафим и я. Еды у нас практически нет, предатели унесли с собой все наши скудные запасы, спичек осталось полкоробка, немного сухарей, есть дюжина свечей. По сути, мы обречены на голодную смерть. И это тем более печально, что до ближайшего жилья – стойбища Орзинга – всего несколько километров пути. Жестокая метель, которая без перерыва длится уже третьи сутки, держит нас взаперти».
Сапожников отложил тетрадь. Становилось зябко. Крохотная печурка, в которой довольно быстро выгорали дрова, слегка потрескивая железными боками, озаряла землянку малиновым светом. На топчане, беспокойно ворочаясь и постанывая, то ли спал, то ли находился без сознания Конкин.
…Они поселились тут примерно десять часов назад. Скатившись с холма, Алексей провалил крышу довольно просторной землянки, вырытой у подножия. Вначале ему показалось, что он попал в медвежью берлогу, и, собрав последние силы, готовился к встрече с грозным ее хозяином. Но прошла минута, затем другая – вокруг было тихо и безветренно. Алексей поднялся, оглянулся по сторонам. В темноте он пытался определить, где все-таки находится. Сначала нащупал руками что-то похожее на столик, затем, продвигаясь вслепую, определил наличие печки, двух лежанок и еще каких-то предметов, назначение которых могло открыться только при свете дня. Во всяком случае, яма, в которую угодил Сапожников, напоминала человеческое жилье.
Впрочем, уже через минуту он стал неистово хлестать себя по щекам – не поверил в реальность происходящего и хотел убедиться, что не спит, не бредит. Картинка не исчезала, сознание работало четко, даже на каких-то повышенных «оборотах», фиксируя все окружающее однозначно и ясно. И это несказанно обрадовало Алексея.