Дети радуги - стр. 24
Луковичка огня с шипением вспыхнула в его руках и слабо озарила землянку. Приподняв руку над головой, Алексей огляделся. И тут же увидел на столе, кроме чайника, подсвечник со свечой. Остатками огня, быстро таявшего в пальцах, он заставил свечу вспомнить о своем назначении. Вначале пламя сделалось величиной с горошину – оно было синим, и никак не хотело светлеть и разгораться. Потом свеча неожиданно чихнула, и горошина стала постепенно расти, превращаясь в наконечник копья. Сначала он был малиновым, потом пожелтел и вскоре стал настоящим огнем, несущим надежду на спасение. Дрожащий свет разлился по землянке, вкрадываясь в ее неровные углы.
Но не свет теперь становился главным приоритетом – для выживания нужно было тепло. И оно оказалось совсем рядом, просто в двух шагах. Возле печки лежали щепки и небольшие чурочки, нарезанные в размер топки. Торопливо скомкав и уложив на колосники несколько кусков бумаги, валявшихся на полу, Алексей примостил сверху горсть щепок и снова зажег спичку. И уже через десять минут почувствовал, как от железного корпуса побежало во все стороны тепло – реальное тепло, подарившее тому, кто в нем так нуждался, искреннее желание жить дальше.
А еще через какое-то время Сапожников стащил Зебру с лежанки, на которой тот бесшумно спал, и, как бревно, подкатил его к печке – почти вплотную. А потом принялся методично подбрасывать в огонь чурку за чуркой, пока «буржуйка» не раскалилась докрасна. Вскоре Конкин подал первые признаки жизни. Он пошевелил рукой и что-то пробормотал.
– Ничего, ничего, – приговаривал Алексей, – сейчас я тебя отогрею. Будем жить!
Он встал во весь рост – может быть, впервые за последние несколько часов – и спокойно осмотрелся. Землянка, ставшая убежищем для двух зеков, представляла собой помещение длиной, примерно, метра четыре и шириной – три. В ней вполне можно было стоять, выпрямившись – Алексей, хоть и был роста чуть выше среднего, едва лишь доставал головой до «потолка». «Потолок» же, как показалось Алексею в полумраке, сложен был из тонких бревен, которые сверху покрывали ветки потоньше – и так в несколько слоев крест-накрест.
Ощутив прилив тепла от раскалившейся печки, Сапожников понял и то, что тепло это с ошеломляющей скоростью тут же улетучивалось в зияющую над головой дыру. Тогда он собрал с пола те ветки и сучья, которые упали под его тяжестью, и попытался заделать прореху. Нужно было, во что бы то ни стало восстановить крышу над головой. Провозившись минут двадцать, он остался доволен достигнутым результатом, и уставший присел к столу. И только теперь ощутил невероятный голод.