Дети Нитей. Великие Дома - стр. 47

– Конечно, папа. – Я почувствовал себя тронутым до глубины души. – Я с радостью проведу сегодняшний вечер с семьей.

– Ужин в семь, – он коротко кивнул и, развернувшись, пошел по коридору.

Я смотрел ему вслед, слегка прищурившись, пока память услужливо воскрешала его очень старую фразу, сказанную однажды и бывшую для меня бесконечно важной даже тогда, когда все мое существо переполнило осознание собственной неповторимости.

– Папа, – окликнул я, когда он уже почти скрылся за поворотом, – значит ли это, что ты, все же, гордишься мной?

Отец смерил меня оценивающим взглядом и абсолютно спокойно произнес:

– Да, сын. Я горжусь тобой и тем, что ты сделал.

Я закрыл дверь и привалился к ней спиной.

– Итак, – резюмировал я, глядя в потолок, – это официально самый теплый наш разговор с отцом за последние десять лет.

– Как ты думаешь, – Эльин положил локоть на колено и подпер рукой щеку – я знал с каким умилительно-приторным лицом он сейчас сидит, – не могло ли это случиться оттого, что ты, братишка, наконец перестал вести себя как самовлюбленный засранец?

Я усмехнулся, представив, как раньше бы возмутился, посчитав предложение отца желанием меня контролировать.

– Да. – кивнул я, опуская глаза на брата. – Вполне возможно.

Я очень старался не опоздать к ужину. Но, все-таки, уже слишком давно не был дома в нормальном состоянии, чтобы быстро и без усилий собраться на подобное мероприятие.

Ненормальность же моего состояния прежде – все эти злость, раздражение и нежелание думать ни о ком, кроме себя, была обусловлена моей собственной глупостью. Я, как маг Разума, чувствовал гнев отца на свои поступки и не пожелал задуматься о том, что эмоций генерала, как, в общем, и любого другого близкого родственника, не должен был ощущать, в принципе. Серионец не может улавливать чувств семьи или любимого человека. Подобная защитная реакция нашего мозга, некий барьер на восприятие и считывание эмоций родных людей – ответ на наше бесконечное улавливание всех, даже мельчайших, чувств окружающих. Маг Разума не в состоянии прекратить сканировать чужие ощущения, такие вещи происходят не по нашему желанию, а благодаря Нитям в коконах. Барьер на восприятие эмоций в отношении родственников позволяет серионцу восстанавливать нервную систему, перегруженную посторонними, чаще всего довольно негативными ощущениями, и отдыхать от подобного в кругу семьи. Это тоже происходит вопреки воли мага Разума – мы не улавливаем чувств близких родственников знаем мы о кровных узах или нет, даже наши отношения с этими людьми не играют ровным счетом никакой роли. Об этом создано множество научных теорий и исследований, но факт остается фактом. Я не должен был чуять гнева отца, в принципе. И единственной возможной причиной того, почему, все же, чуял, был безднов эмпатический канал – довольно паршивое и редкое явление. Я настолько долго и качественно раздражал отца своим поведением, что его злость стала слишком сильной и смогла разрушить барьер, скрывающий эмоции генерала от моего восприятия. С того самого момента, когда я впервые ощутил этот гнев, я сосредоточился исключительно на нем, только вот проанализировать подобное, в отличие от анализа эмоций посторонних, не способен был совершенно, потому что волнений, страха и желания меня защитить, которые должен был бы чуять подтекстом к злости, уловить все так же не мог. Только гнев. Без пояснений и иных эмоций. Постоянная, незатихающая и жутко, на самом деле, бьющая по мозгам ярость на меня, не способная вызвать ничего, кроме ответной агрессии. Как я сказал Алу-Ша, Нити Разума самые тонкие и хрупкие из всех, и поэтому, сами того не желая, мы все иногда крайне грубо с ними взаимодействуем и неправильно распределяем потоки своего сознания. А в случае с магом Разума это может иметь очень разрушительные последствия.