Дети немилости - стр. 37
«Но люди-то всегда одинаковы», – добродушно отвечал генерал.
...Онго подошел к расписному деревянному глобусу, тронул тяжелый шар. Поднял взгляд на книжные полки за чистым стеклом – и озадаченно склонил голову. «Позволь, Мори», – проговорил он; не дожидаясь моего ответа, отворил дверцу и вытащил одну из книг.
– Это – издали? – раздельно спросил он, и голос его был полон неподдельного ужаса.
– Онго...
В руках генерала оказалось мое любимое издание «Слова о Востоке», карманное, в отличном прочном переплете и с прелестными миниатюрами.
– Не то чтобы это был личный дневник, – весьма сухо сказал Онго, листая страницы с таким видом, будто касался чего-то гадкого. – Но, во-первых, он ни в коем случае не является цельным произведением, а во-вторых, я не успел подготовить его к печати.
Я так оробел, будто сам подписал путевые заметки Эрдрейари в печать, хотя впервые это было сделано задолго до моего рождения. Я находил книгу очаровательной как раз за отсутствие столь ценимой Онго безупречной формы; в ней все было вперемежку – стихи, записи народных сказок, мысли о государственной доктрине и военном деле, картины быта и нравов, снова стихи...
Онго брезгливым движением поставил книгу на полку. Пощелкал пальцами. Стук, стук. Он не имел привычки вздыхать.
– У меня было дурное предчувствие, – пробормотал он.
Я опустил чашку на блюдце. Эрдрейари мастер беседы, но времени остается все меньше...
– Онго, – сказал я. – Прости, что меняю тему, но чем я обязан твоему сегодняшнему визиту?
Тот помолчал. Уточнил:
– Если я не ошибаюсь, сегодня в Данакесту возвращается Эррет?
– Да. Честно говоря, я ждал ее не раньше чем через месяц, но она быстро управляется с делами. Надеюсь, она сможет рассчитывать на твою помощь, Онго. Ты сам когда-то сказал, что Восточные острова не прощают пренебрежения, а из-за переговоров с аллендорцами я непозволительно затянул с поездкой. Пришлось заказать верховному магу пространственный разрез. Атомник может подождать на авиаполе, но схема ждать не будет...
Онго поглядел на меня.
– Мори, – сказал генерал, – я знаю, что ты торопишься, и потому прошу прощения за то, что сразу перехожу к делу.
Я удивленно поднял бровь.
Впрочем, должно быть, для Эрдрейари эти светские разговоры действительно называются «сразу». Я забываю, что он родом из другой эпохи. Какое-то время после пробуждения в его речи еще проскальзывали старинные конструкции, а его представления о нравах и общественном устройстве не соответствовали действительности, но уже через пару месяцев он стал казаться совершенно современным человеком.