Дети немилости - стр. 39

– Вот как?

Эрдрейари развел руками. Потом сел напротив меня и облокотился о стол.

– Оставь Восточный архипелаг мне, – предложил он.

Я изумленно на него воззрился.

– Полагаю, господа, жаждущие независимости островов, обрадуются мне ничуть не меньше, – посмеиваясь, сказал Онго. – Труды верховного мага не пропадут даром. Извини за прямоту, но я лучше твоего разберусь в работе штабов и администраций, да и по части внушить здоровый ужас...

С этим не поспоришь: здоровый ужас у генерала Эрдрейари получается куда внушительней. Я улыбнулся.

– Не вижу, почему бы мне не согласиться, – сказал я. – Но как ты объяснишь мое отсутствие?

– Разве в Данакесте мало дел?

– Немало.

– К тому же, – Онго подался вперед, и выражение его маски снова необъяснимым образом изменилось: теперь передо мною сидел не генерал, а поэт, – госпожа Эррет в пути. Встречай Эррет, Мори. – Онго улыбался под маской. – Если позволишь мне советовать – это сейчас самое важное из государственных дел.

– Спасибо, – сказал я, сощуриваясь. – Приятно, когда тебе доверяют важные государственные дела.

– По-твоему, княгиня Улентари не государственное лицо?

Эррет государственное лицо вовсе не потому, что несколько недель назад сочеталась браком с князем Сандо, молодым владетелем Уленакесты. Онго иронизировал. Я промолчал, ожидая продолжения.

– Мне кажется, ей есть что тебе сообщить, – сказал Онго. – Мори, работать ты будешь всю жизнь и, полагаю, некоторое время после, а молодость бывает один раз. Поверь поднятому старику.

Я выгнул бровь. Приятно, когда эта гримаса не заставляет собеседника бледнеть и отшатываться... Онго снова пощелкал пальцами.

– Я располагаю твоим согласием?

Я помедлил.

Занятное чувство: будь на месте Онго кто-то другой, мне следовало бы разгневаться и поставить наглеца на место. Эрдрейари все решил за меня. Он ограждал меня от опасностей, словно ребенка. Впрочем, для него я и есть ребенок, глупо не признавать этого, тем паче – стыдиться... Для легендарного полководца ребенком был даже мой отец. У Онго несравнимо больше опыта; его и призвали для того, чтобы он принимал решения.

– Да, – сказал я и добавил с официальным видом. – Генерал, поручаю вам ознакомиться с положением дел на востоке. Документы?

Из складок плаща Эрдрейари вынырнула уже оформленная бумага. Я не удержался от понимающей усмешки: Онго предвидел, что я соглашусь. Впрочем, я это и сам предвидел, а посему оскорбляться было совершенно не на что.

Эрдрейари свернул подписанные бумаги в свиток; любопытно, как давно люди перестали это делать... Все же от иных привычек генерала до сих пор веет седой стариной. Думаю, он нарочно не избавляется от них: старомодность добавляет ему обаяния, а Онго отменный знаток светской жизни.