Дети Хроноса - стр. 2
Ван-Ин доедал последние ложки фруктового салата. Он выглядел не особенно счастливым.
– Приятного аппетита, – ухмыльнулся Версавел.
Ван-Ин отодвинул пластиковый контейнер в сторону.
– Сегодня вечером в меню треска. Вареная рыба. О боже. Я не могу об этом думать.
– Ты должен радоваться, что Ханнелоре о тебе заботится. По-моему, ты уже сбросил пять килограммов.
Ван-Ин пригладил рубашку, которая уже болталась на нем. За последние три месяца он прошел через ад: кукурузные хлопья, рыба, овощи, фрукты, вода и изредка бокал вина. Даже сигареты она выдавала поштучно. Но он же не беременный!
– Я думаю, тебе лучше прятать их в машине, – посоветовал Версавел с наигранным сочувствием, когда Ван-Ин осторожно достал сигарету из нагрудного кармана. – Только что поступил код «первый».
Ван-Ин махнул рукой и осторожно спрятал сигарету, словно она была драгоценным сокровищем.
– Ты не мог сказать мне об этом пять минут назад? Тогда мне не пришлось бы жрать эту дрянь.
– Мог бы. – Версавел злорадно усмехнулся. – Но ты же знаешь, что я не решусь отвлекать тебя от еды.
Они спустились по лестнице: Версавел – посмеиваясь, Ван-Ин – ругаясь. На этот раз Ван-Ин не задыхался, когда они оказались внизу.
Даже такой перенаселенный город, как Брюгге, может похвастаться парой клочков девственной природы. Между Синт-Андрисом и Варсенаре можно найти места, которые проектировщики, видимо, проморгали. Отреставрированный загородный дом семьи Вермаст был одним из таких оазисов. Чтобы до него добраться, Ван-Ину и Версавелу пришлось свернуть на песчаную дорогу, которая была вправе называться «частной дорогой». Черепичная крыша едва высовывалась над пышной живой изгородью из боярышника, которая зеленым квадратом обрамляла это великолепие.
Решетчатые ворота были открыты, и Ван-Ин беспрепятственно въехал во двор. Загородный дом выглядел очень романтично: кирпичи, обработанные пескоструйкой, старинная черепица, побеленные стены и запах тысячи соседских свиней. Какой изработавшийся смертный не мечтает сегодня о собственной лачуге в сельской местности? «О времена, о нравы!» В шестидесятых годах, когда все молились на бетон и алюминий, такие хлева сносили. Сейчас те, кто оказался попроворнее, воспользовались модным синдромом кокона. Современному человеку потребовалось уединение, место, где он мог бы дать себе волю. Хибара с лужей воды в подвале рекламировалась в объявлениях как уникальное имение с природным источником. Протекающая крыша и гниющие деревянные перекрытия считались признаками аутентичности.
– Господин Вермаст. Я полагаю, вы нам звонили.