Дети хаоса - стр. 48
– Кровь! – пробормотал Гатлаг. – Кровь и пытки! Я и забыл.
– Почему у этого размазни ошейник вериста? – сердито поинтересовался один из кадетов.
– Это что, шутка такая? – спросил другой.
– Кровь! – взревел Гатлаг. – Тупые слизняки!
Все трое встали по стойке «смирно» и, точно дрессированные, дружно выкрикнули:
– Мой господин добр!
– Неужели вы его не узнали?
Они по очереди узнали изображенного человека и, не сдержавшись, выдохнули проклятия. Мужчина, которого нарисовал Бенард, был совсем не похож на сатрапа, разъезжавшего на своей колеснице всю последнюю шестидневку и праздновавшего посвящение сына. Видимо, они не до конца понимали, что делает с человеком боевая закалка – и что она рано или поздно сотворит с ними, если на их долю выпадет много сражений. В то лето Хорольд впервые не ушел в поход. У веристов заживали самые страшные раны, но с каждым разом они становились все меньше и меньше похожи на людей. Таков был их корбан.
– Он действительно так выглядел?
– Именно, – прорычал Гатлаг. – И что ты собираешься с этим делать, парень?
– Покажу ему, – ответил Бенард. – А потом попрошу об услуге.
– Ты спятил!
– Почему?
Командир фланга недоверчиво покачал головой.
– Неужели ты думаешь, что ему понравится такое напоминание?
Бенард задумался.
– А почему нет?
Старый верист зарычал, словно сторожевой пес.
– Лучше ты, чем я, парень. Да еще в суде!
– Суд? Сегодня?
Если сатрап собирается проводить судебное разбирательство или дать кому-то аудиенцию, значит, Бенард должен поймать его прежде, чем он туда отправится, иначе у него не будет возможности поговорить с ним с глазу на глаз до того, как Катрат его найдет.
Вдалеке протрубили горны.
– О боги!
Бенард схватил рисунок и выскочил за дверь.
Большой дворцовый зал был пятиугольным, с балконом, который шел по всему периметру, и открытым небу центром. Стены украшали панели из яркой глазированной плитки с изображениями людей и богов в красном, черном, белом и зеленом, а также массивные стелы с выбитыми на них законами священного Демерна. Бенард когда-то дружил с писарем, который пытался объяснить ему технику письма: значки, обозначавшие имена, значки, необходимые для понимания других значков, грамматические элементы, звуки… От всего этого у Бенарда отчаянно болела голова. Кроме того, древний язык был так сложен, что значение законов могли расшифровать лишь Голоса Демерна, да и те понимали их благодаря божественному провидению.
До прихода Стралга Косордом правила представительница наследственной династии, Жрица огня. Консорта выбирали из числа Голосов Демерна, но Хорольд изгнал их культ из сатрапии, потому что Голос сразу объявил бы его узурпатором. В результате, хотя только Голоса имели право озвучивать законы, Хорольд сам вершил суд, устраивая разбирательства в каждый первый день своего пребывания в городе. После заседания он принимал петиции: к нему обращались купцы, желающие заключить новые соглашения, землевладельцы с просьбами о получении титулов, горожане со своими спорами, чиновники, мечтающие о продвижении по службе, в общем, ему приходилось разрешать множество самых разных вопросов – пока у него не заканчивалось терпение. Простые люди иногда по полгода ходили к нему раз в шестидневку, пока он не соблаговолял их выслушать.