Дети Антарктиды. Лёд и волны - стр. 19
С доводами Олега Викторовича все согласились, даже сам Сэм, сообщив, что предложение это сделал скорее на горячую голову.
Поднимались предложения об обмене воды, но они не выходили за рамки обсуждений. За прошедшие годы все приспособились к добыче воды из ледников, хотя работа была тяжелой и опасной. Целыми днями приходилось на холоде колоть лед и перевозить его в отстойники для оттаивания.
Конечно, восточникам повезло с их Родничком, который давал им не только очищенную, но и древнейшую воду Земли. В теории продать такую воду соседним станциям было возможно, однако это могло лишить работы сотни людей, а человек без достаточного количества ватт, тепла и горячей еды может стать проблемой для руководства станции, если решит добыть необходимое, забрав чью-то жизнь. Старосты понимали это и покупали воду у восточников только в случае крайней нужды, которая, похоже, не возникнет в этом году.
Полшестого Олег Викторович сообщил об окончании собрания и тут же объявил о повторной встрече через несколько дней, пообещав подумать над всеми предложениями как следует.
– Жаль только, думать здесь не о чем, – с огорчением объяснил староста, когда он и Матвей остались наедине. – Это я так, людей успокоить, чтоб надежда у них была. А так попали мы по самое не хочу. – Он сел на свободный стул и задумчиво почесал голову. – Неужели и впрямь к макмердовцам придется идти и просить в долг?
– Ты же этого не хотел.
– И не хочу, – ответил он сразу же, – да только вот иного пути не вижу, как эту зиму пережить. Вот же черти его побрали, пожар этот! Ладно… подумаем еще. Есть у нас время.
Вечером Матвей, как и обещал, отправился к Арине. Ее жилой блок стоял в северной части станции, соединяясь со старым зимовочным комплексом и остальными жилыми блоками общим коридором. Внезапно оказавшийся в этой веренице коридоров новичок мог бы с легкостью там заплутать.
Поскольку Матвей жил в противоположной, южной части Востока, ему понадобилось пройтись около трехсот метров по улице. В летний период времени холод снаружи был терпим, если одеваться как надо, но вот зимой, когда температура опускалась до минус шестидесяти и ниже, модуль разрешалось покидать только в случае крайней необходимости и отсутствия бури. Правда, если и решишься на такое, пеняй на себя…
Проходя мимо медблока южного комплекса, Матвею вспомнился случай, как три года назад во время очередной зимовки в одно утро не досчитались они одного юноши, звали его Тимуром. Ему было тринадцать лет, везде лез на рожон, любил себя показать, одним словом – суетной. Всю станцию на уши поставил своими поисками. Связались с остальными комплексами: северным, восточным, западным – нет у них Тимура (на зиму все они обыкновенно делились на четыре части и поддерживали связь только по рации, дабы лишний раз не выходить наружу).