Десять историй любви - стр. 23
– Папиными словами: мужчина – голова, женщина – ноги.
Сара улыбнулась.
– Пойми, родители всегда хотят только одного: чтобы дети были счастливы, – мама подошла и обняла её.
– Мам, мне помнится, ещё лет десять-пятнадцать назад ты со слезами на глазах говорила, что не позволишь мне пройти через такие же страдания, через которые прошла сама. Не ты ли говорила, что, выйдя замуж за моего отца, тебе пришлось попрощаться со многими мечтами? Или ты память потеряла?
Мать, не слушая дочь продолжала:
– Отец дал добро, он сказал, что Тимур достойный парень. Значит, он ему нравится. У наших внуков будут благородные гены.
– Мама, не выставляйте себя на посмешище! Я давно уже не ребенок и никогда не была дурой. Разговор окончен, я сама знаю, когда и за кого выйду замуж.
– Что ты сказала?! Как ты можешь ослушаться родителей?! За кого это ты собралась выйти замуж без родительского одобрения? Ты, кажется, забыла, кто твои родители… – мать сверлила Сару уничтожающим взглядом, её обычно мягкое лицо вдруг словно окаменело. Сара тоже смотрела на нее, не до конца понимая, чем так ее разозлила.
– Бабушка! Бабушка… – их напряженный разговор прервал проснувшийся племянник Сары, шестилетний Имран. У него загорелая мордашка, глубокие ямочки на щеках и широкий просвет между передними зубами. Волосы черные, как и у Сары, только короткие.
– Что, нельзя было потише? – фыркнула мать в сторону Сары.
Та молча пожала плечами, переводя взгляд с мамы на племянника.
– Да, мой маленький! Мой герой с ямочками на щеках, что ты проснулся так рано? – заворковала мама, обняв Имрана и целуя его в щеку.
Сара вышла из кухни, мама пошла следом.
– Мы ещё не закончили. Сара, открой свои уши и услышь меня. Выйдешь замуж за Тимура, и других вариантов нет. Твой отец обещал, и слова своего он не сможет взять обратно. Папу ты хорошо знаешь… – мама проговорила все это тихим холодным голосом. – В Азербайджане репутация – это ценность, которую трудно восстановить, если однажды она пошатнулась.
Сара посмотрела на мать, будто видела её впервые. Ей почему то показалось, будто мать ненавидит ее.
– Я думаю, точка поставлена, мама, – заявила Сара, прекрасно зная, что это не так. Затем она вошла в свою комнату, бросилась на кровать, уткнулась лицом в подушку и беззвучно заплакала. В родном доме она вдруг ощутила себя рабыней. Тоска по Борису остро пронзила её. Сара резко села и начала глубоко дышать, в горле стоял горько-соленый вкус. Слезы сбегали по щекам прозрачными дорожками. «Зачем я только прилетела», – подумала Сара, вытирая слезы. – О, как я нечестна, – сказала она вслух.