Дешево и смертельно - стр. 5
– Да отвяжись ты! – Сергей шарахнул кулаком по столу, расплескав свою чашку.
Рита свою чашку держала в руке и потому та не пострадала.
– Отвяжись! Ну попробовал разик, от этого еще наркоманом не делаются.
– Все так говорят. – Рита смотрела на племянника сочувственно и недоверчиво. – Как бы поздно не было. Ладно, завтра поговорим, иди спать, ты сейчас все равно не человек.
Он удалился с ворчанием в свою комнату, а Рита тяжело вздохнула и обвела взглядом гору грязной посуды.
Рита плохо спала эту ночь. Она вообще плохо засыпала на новом месте – будь то в поезде или в гостиничном номере. Хоть она безумно устала – сначала от дороги, потом от уборки, – все равно проворочалась несколько часов. Диван, на котором, надо полагать, раньше спала Лялька, был взрослому человеку явно маловат. Чистого пододеяльника Рита не нашла – вообще в ванной была просто неприличная гора грязного белья, – пришлось использовать простыню, и теперь одеяло сомнительной чистоты противно кололо подбородок, когда простыня сбивалась. К тому же перед закрытыми глазами стояла грязная посуда – все то количество, которое Рита успела перемыть за полночи.
Задремав под утро, она проснулась от звука заводимой машины за окном. Потом залаяла собака, и мужской голос орал: «Гарри, ко мне!» едва ли не громче собачьего лая. Стучали трамваи на проспекте.
Большой город жил своей жизнью.
Рита взглянула на наручные часы, которые она положила на стул возле дивана. Четверть девятого, пора вставать.
Часы шли исправно, всегда показывали точное время. Еще бы: швейцарские, золотые! Подарок Валерия на прошлый день рождения. Тетя Люба, увидев часы, сказала тогда странно:
– Носи их. Никогда не расставайся. Твоя эта вещь, я чувствую. И не продавай никогда, даже если совсем жизнь достанет.
И, заметив Ритин удивленный взгляд, пояснила:
– Есть вещи, которые как бы созданы для одного человека, особенно это заметно на драгоценностях. Они вроде бы ищут своего владельца. И если найдут, то счастье ему приносят.
– Ну уж! – усомнилась Рита. – Это все сказки насчет счастья.
– Конечно, – согласилась тетка, – но сама посуди: вот наденет женщина колечко или брошку любимую, сразу у нее настроение лучше становится, она хорошеет, всем улыбается – вот оно, счастье-то… Так что носи часы эти. Я знаю, что говорю.
Это было верно, потому что тетя Люба всю жизнь проработала продавщицей в единственном у них в городе ювелирном магазине. Рита помнит, как девочкой сидела в подсобке и наблюдала, как тетка и еще одна продавщица, Валечка, разбирают кольца, серьги, брошки. Когда Рита стала постарше, ей разрешали брать все это в руки. Так наигралась, что потеряла к драгоценностям всякий интерес. Никогда ничего не просила ни у тетки, ни потом у Валерия. Он удивлялся, так и не понял ничего. Но вот, подарил часы. Тетя Люба по-другому даже стала к нему с тех пор относиться. То есть ничего Рите не говорила, но глядела на Валерия иначе при нечастых встречах.