Дерзкая Анжела, неистовая Изабелла - стр. 1

© Надежда Нелидова, 2022

ISBN 978-5-0055-9926-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Валя обрадовалась, когда ввели антиковидный масочный режим. Будь её воля, она бы даже в постели маску не снимала. Потому что глаза у Вали были как у Моники Белуччи: длинные, чувственные, очаровательно, невыносимо медленно распахивающиеся и смыкающиеся, будто в замедленной съёмке. Ресницы лениво трепетали, словно крылья у бабочки. С ума сойти. Но всё остальное на лице было не очень – у Вали, конечно, а не у Моники.

Поэтому и ложиться в постель было не с кем. Вернее, спать есть с кем – просыпаться не с кем. Эту фразу где-то вычитала подруга Зойка. Сама она глубоко замужем и любима своим Васенькой. А Васенька – главный архитектор района. А Зойка – ведущий менеджер банка. А Валя всю жизнь сидит в этом банке простым операционистом под вечным дамокловым мечом сокращения. Раньше боялась, что подсидят молоденькие коллеги. Сейчас на её место метили железяки, напичканные микросхемами. Оказывается, всю жизнь Валя занималась тем, с чем легко справится банкомат.

Валина работа висит исключительно на ниточке Зойкиного покровительства. Её гнетёт сознание собственной незначимости. «Не задумывайся, – советует Зойка. – Задумываются неудачники. А ты морду валенком и вперёд».

Сама Зойка не унывает, хохочет заливисто и заразительно, так что окружающие сначала неуверенно улыбаются, а после тоже начинают смеяться. Включаются в Зойкин смех, а потом, неожиданно для себя, втягиваются и в решение Зойкиных насущных задач. Такой вид гипноза. Смеясь, Зойка дотрагивается до рукава собеседника, забирает руку в обе мягкие ладошки, пожимает, притягивает к себе и чуть ли не кладёт на талию – тактильная форма контакта.

Валя – астрологический Бычок. По персонально составленному гороскопу её замужество состоится в год Быка – и ни в какой иной. Астрология не обманула. Свадьба запомнилась Зойкиным вездесущим смехом – на мосту новобрачных за семью речками, где запирали замок и выбрасывали ключ в ноябрьскую чёрную воду, потом у дерева новобрачных, где привязывали розовую и голубую ленточки.

Любовь – это химия и физика. Это диффузия: полное, до последней клеточки, взаимопроникновение. Если плотно прижать друг к другу чугунные бруски, через тысячелетия на молекулярном уровне они прорастут друг в друга. Вместо двух брусков – один. Что говорить о прорастающей друг в друга тёплой, молодой человеческой плоти.

Есть выражение «моральное выгорание». Так вот, Валина любовь морально выгорела. А ведь какая была – люди пятились и отворачивались, загораживаясь от жара. Однажды Валя заплакала. Бессильно откинулась на подушку и сказала: «Я этого не вынесу! А давай умрём, пока мы такие счастливые. Выпрыгнем в окно». – «А давай!». Это в 23 года, ну не дураки?!

Они босиком встали на перила лоджии, на высоте десятого этажа, балансировали, чуть не сорвались, было смешно. Взялись за руки, слились в поцелуе, закрыли глаза… Раз, два, три! Прыжок, зависание, полёт, вершина наивысшего, восхитительного наслаждения, блаженная тишина… Навеки вместе, молодые, красивые.

В дверь позвонили – пришла свекровь. Они торопливо спрыгнули на бетонный пол, нервно прыская, быстренько оделись. «Что это с вами?» – заподозрила свекровь. Они оба смертельно бледны.

Жаркий костёр, пресытившись, гаснет. Только что гудел и трещал весёлый огонь – и вот уже вместо него пепел и холод. Природа не терпит пустоты, заполняет её взаимной неприязнью и отторжением. Сначала огонь пытались тушить огнём, подобное подобным – у пожарных есть такой способ. Поток изрыгаемых ужасных слов можно заткнуть поцелуем, жестикулирующие, бросающиеся предметами руки – зафиксировать объятиями. Ярость перевести из минуса в плюс, погасить столь же яростным совокуплением.

Но и этот период полураспада пройден. Как-то Валя проезжала мимо дерева новобрачных. Ленточек было так много, что они заглушили собою листья. Тем негде стало расти, а дереву – нечем дышать, и оно высохло. Задохнулось. Что говорит о том, что даже любви не должно быть слишком много. Вон, и розово-голубое воздушное дерево не выдержало веса чужого невесомого счастья. Трепетали выцветшие атласные тряпочки на голых сучьях – кадр-находка для артхаусного фильма.