Держи голову выше: тактики мышления от величайших спортсменов мира - стр. 17

Хороший сезон я так и не провел.

У меня было несколько хороших игр с несколькими хорошими эпизодами, иногда я выключал из игры раннеров, иногда делал хоум-раны – в одной игре мне даже удалось сделать «цикл», – а несколько раз я даже затесался в самый костяк очередности бьющих. Но со временем Тренер – хороший, но старомодный человек – просто пожал плечами и сказал: «Похоже, что у тебя просто не тот склад ума». Я не помню свою статистику, но я уверен, что никогда не бил лучше чем на.200[10], никогда не делал больше двух-трех хоум-ранов за сезон и определенно ни разу не попадал в состав команды «Всех звезд».

После окончания колледжа в мае 2009-го я всё же должен был жить счастливо. Жизнь была отличной. Я женился на своей давней подруге Кэти. Она была потрясающей, умной и сама была той еще спортсменкой (три года подряд капитанила в баскетбольной и софтбольной командах, входила в команду штата в обоих видах спорта, была номинантом на премию Wendy’s High School Heisman, могла играть в любом из этих видов в практически любом колледже, если бы захотела). Мы познакомились, когда нам было по десять лет, после того как моя семья перебралась в дом на соседнюю улицу от той, где она жила, в дом, который построил ее отец. Я был влюблен в нее с тех самых пор, но мы не начали встречаться вплоть до того лета, что разделило второй и третий годы учебы в колледже. Она перебралась в Джорджию, ходила в колледж искусств и дизайна Саванны, и из-за этого мы оказались в шести часах езды друг от друга на время учебного года. Тем летом мы опять стали проводить много времени вместе, а потом в один из дней, когда я уже собирался домой, она украла мои ключи, чтобы я не смог уйти. Я погнался за ней и преследовал, пока мы не оказались у бассейна ее родительского дома, где я схватил ее так, что мы чуть не упали в него, а потом поцеловались.

Временами я был счастлив, но очень часто – и как мне казалось, с каждым месяцем все чаще – мои маленькие ментальные драконы устраивали пожары в моей голове. Отчасти я полюбил Кэти потому, что с ней чувствовал себя самим собой – глупым, счастливым, беззаботным, – а это случалось очень редко. Когда она находилась рядом, я был в мире с самим собой. Но со временем и это ушло в прошлое, и жар драконьего пламени стал еще горячее.

Меня угнетало не то, что я потерпел неудачу. Неудача способна подарить как минимум несколько хороших историй.

Меня угнетало то, почему я провалился.

Я чувствовал, будто существует два разных меня, будто «настоящего», хорошего Брэндона постоянно третирует этот другой парень, неуверенный в себе, боящийся принять себя и компенсирующий это заносчивым поведением задиры – лишь бы только не раскрыть своей истинной натуры. Я не просто нервничал или демонстрировал вспышки ярости, как это делает каждый из нас, нет, казалось, что, когда этот другой «я» появляется рядом, он тут же берет верх. Чем дольше я был женат на Кэти, тем чаще вел себя как полный мудак. Я ходил развязной походкой, отведя плечи назад и выпятив грудь, говорил только о себе и никогда не спрашивал, как дела у нее. В ретроспективе очевидно, что причина была на поверхности: все это поведение было лишь щитом.