Деревенская знахарка и заезжий маг - стр. 20

Последнюю фразу Арисса произнесла с придыханием.

– То есть его лучше не злить? – уточнила я.

Арисса только фыркнула в ответ.

– Ты вообще знаешь, кто такие чернокнижники? – спросила она.

– Маги, связанные с силой смерти, – выдала я вариант, который сообщил мне Гришка.

– Не просто с магией смерти, а с нежитью. Как тебе понравится проснуться в одной кровати со скелетом или зомби?

– Я завизжу, и их по стенке размажет, – выдала я решение проблемы.

Арисса взглядом выразила всю глубину чувств, которую испытывала ко мне. Да, знаю, безголовая, бесшабашная, иногда безумная. Еще что «без»?

– Так зачем на меня наслали тех пауков? – вернулась я к первоначальной теме разговора.

– Не наслали, а прислали. Это было предостережение. Ты слишком вольно вела себя на шабаше. Не всем ведьмам это понравилось.

Я сделала так, как обычно делала, когда меня начинал доставать Гришка: взмахнула рукой, и передо мной появилась «живая картинка» – голограмма. Только Гришке я показывала всевозможную технику, а Ариссе продемонстрировала картинки из фильмов про ведьм. Голые тела на метлах в ночном небе ее впечатлили. А уж шабаш в нашем «земном» понимании этого слова вообще поверг в шок.

– Это что? – спросила она севшим голосом. Палец ее указывал на постельные утехи, совершавшиеся на травке прямо во время шабаша.

– Это то, что я ожидала увидеть на Ведьминой горе прошлой ночью, – хмыкнула я.

– Ты – не местная ведьма, – наконец-то дошло до Ариссы.

Ее щеки и шея были пурпурными от стыда, но смотрела она с жадным интересом.

– Точно, – согласилась я. – там, откуда я появилась, все это в порядке вещей. Так что я очень сильно удивилась вашему чинному поведению на Ведьминой горе.

– И поэтому ты прилетела в таком, гм, странном одеянии?

Я кивнула, решив не добавлять, что одеяние я выбирала специально, чтобы шокировать ведьм, так нахально лезших в мою личную жизнь.

– Я передам Нойре, что ты раскаялась? – робко поинтересовалась Арисса.

– С чего бы?! – возмутилась я. – Ты слышишь раскаяние в моих словах?!

Молчание. Долгое такое молчание. Потом, со вздохом:

– Тебе трудно будет здесь жить…

– Очень даже легко, – проворчала я, – если ко мне никто не станет лезть.

Арисса ушла минут через пятнадцать-двадцать, отчаявшись переубедить меня в моем решении. Я честно отвечала, что ни капли не раскаиваюсь. И каждый, кто попытается силой убедить меня в обратном, получит бумерангом по всем мягким и твердым местам.

Наконец, дверь за Ариссой закрылась. И из подпространства появился Гришка.

– Дурная ты, Маринка, – выдал он «диагноз».

– И без тебя знаю, – отмахнулась я. Потом вспомнила кое-что сказанное Ариссой и уточнила. – Гриш, а Гриш…