Денежный семестр - стр. 19
В результате все мы опять побрели в лес.
Сгущались сумерки. Даже Кнут несколько сник, явно полагая, что «з-з-з» на сей раз проявил нелучшие грани своего характера и что животный мир России привлекателен только со стороны. Все огрызались друг на друга, и эхо наших слабых криков уже не заставляло дрожать кроны деревьев.
Наконец, мы во второй раз вернулись в дом… и увидели темную фигуру, неумело таящуюся в кустах крыжовника.
– Это гость? – неуверенно поинтересовалась я у Игоря, на всякий случай застыв в некотором отдалении. Он совсем недавно живописал, как к нему на дачу без предупреждения приехала куча гостей и, не застав его на месте, расположилась в огороде.
– Крыжовник колется, – столь же неуверенно сообщил Игорь. – Зачем?
Я поняла, что «зачем» относится не к факту колючести крыжовника, а к факту пребывания в нем человека. Ни гостю, ни профессору Брауэру подобное место не должно было показаться привлекательным. Хотя кто знает этих иностранцев? Может, он всю жизнь мечтал посидеть в российских кустах? И я, приглушив почему-то голос, произнесла:
– Профессор Брауэр?
Неизвестный хранил молчание.
Я предположила:
– Может, это его похититель? Пришел подбросить записку с требованием выкупа, а тут вдруг мы…
Чем прельстили колючки похитителя, я задумываться не стала. Юсупов посмотрел на меня с отвращением:
– Вы считаете, это остроумно? Это просто пьяный.
Но, тем не менее, ближе подходить не стал. Смелее всех поступил Кнут. Он сделал пару шагов вперед и восторженно завопил:
– Это «з-з-з»!
И, представьте себе, «з-з-з» ответило. Оно жалобно простонало:
– Кнут…
В тот же миг мадам Брауэр бросилась к кустам и упала на колени, обнимая чудесным образом спасшегося мужа. Мы тоже попытались приблизиться, однако профессор с непонятным нам испугом повторял:
– Не приближайтесь!
– Наверное, он чем-нибудь заразился, – сделала вывод я.
Учитывая незнание немцами русского языка, я не боялась травмировать их психику слишком вольными высказываниями. Вскоре жена Брауэра позвала Игоря и шепнула ему что-то на ухо. Игорь отпер дачу и провел туда гостя, нежно обнимая за талию. Через пять минут было позволено войти и нам.
Я сгорала от любопытства. Что же все-таки произошло? Профессор явно не травмирован и не лишился голоса и слуха. Почему он не откликался? Почему несколько часов блуждал по лесу?
Свою драматическую историю он поведал нам за чаем, очень смущенный, однако весьма гордый собой.
– Я увлекся пейзажем и немного отстал, – повествовал он, – к тому же задумался. И не заметил, как меня за брюки схватил медведь.