Демонология Сангомара. Драконий век - стр. 14
Следом за ним повставали со своих мест вампиры из свиты, а также граф Мелинай де Джамед Мор. Он пригласил баронессу Боно. Рыжие волосы баронессы, рожденной в Филонеллоне, но покинувшей его в детстве, вспыхнули костром в ослепительно-ярком свете, и ярл Барден по-старчески одобрительно улыбнулся, оглядывая их: такого цвета уже не сыскать нигде. Ему вспомнились его родное поселение и крепкотелая мать.
Чтобы стать частью клана, хромоногий Ройс фон де Артерус также поднялся и неуклюже подал руку девушке из свиты, побоявшись приглашать женщин-старейшин.
На стенах висело восемь огромных зеркал, специально купленных у мастеров аккурат к пиршеству. В них засверкало, отражаясь, все золото. Задвигались тела, сменяясь разными цветами нарядов, точно праздничный фейерверк. Впервые за много веков в замок проникло веселье. Никогда прежде здесь столько не хохотали. Яростно забились друг об друга кубки – даже те, кто остались сидеть, все равно преисполнились весельем. И центром всего был жизнерадостный Горрон де Донталь, который плясал так, как не спляшет ни один смертный, даже скажи ему, что это последний танец в его жизни. Улыбка не сходила с его лица, пока глаза поочередно горячо ласкали то Асску, то Ядвигу Боно, когда они с Мелинаем обменялись парой. Пол дрожал от ударов ног, как от землетрясения. Украшенный изумрудами кубок упал на пол – и кровь брызнула яркой краской на зеркало, расчертив кровавый узор. Горрон вдохнул крови. Его клыки сверкнули жемчугом. По лбу катился пот, но ежеминутно он лишь распалялся, отчего его ноги уже не могли остановить пляску, даже пожелай он этого. Расхохоталась хрипло Асска, вернувшись после трех перемен партнеров к герцогу. Тот вновь положил руку на ее талию, сжал, но лишь на миг. Рука его, как у умелого обольстителя, соскользнула, дабы лишь пообещать ответную страсть. Все-таки он чувствовал на себе недружелюбный взгляд главы клана.
– Откуда в нем столько сил? – бурчал ярл Барден.
Филиппа танцы не интересовали, поэтому он лишь отпил из кубка и улыбнулся:
– Это же Горрон де Донталь… Он будто вытягивает из людей не кровь, а их жизнелюбие, присовокупляя к своему.
– Черт! Плут! Подлец! Вот кто он! – недовольно отозвался ярл. Ему такая живость казалась недостойной долгих лет. Впрочем, небольшая зависть тут тоже присутствовала.
Кажется, хозяин замка, Летэ, не обрадовался тому, как все вокруг задышало жизнью. Его стылая царственность, выраженная и в великодушно-сдержанной улыбке, и во взгляде исподлобья, и в горе драгоценностей, тянущих его к полу, померкла по сравнению с кипучей энергией Горрона. Он напоминал обрюзгшего короля, вросшего своим толстым, неповоротливым телом в трон. Горрон же казался молодым завоевателем, который поведет за собой в неизведанные земли. Он раздавал всем вокруг открытые улыбки, взывающие к амбициям, в то время как улыбка Летэ заставляла приковаться к месту.