Демонология по Волкову. Падальщики - стр. 36
– А куда обычно у вас ходят, когда день рождения? – спросила Алиса.
– Ну, в кафе бывает, если деньги есть, – пожала плечами Любка.
Алиса вытащила кошелек, пересчитала имеющуюся у нее наличку, протянула сестре нескольку купюр.
– На приличный ресторан не хватит, но пиццей можешь друзей угостить.
Любка осторожно взяла деньги, недоверчиво посмотрела на Алису.
– Я же сказала: премию мне дали, – повторила та. – Так что иди, впечатляй своего Олега. Про безопасный секс напомнить?
Любка смутилась.
– Алиса!
– Я серьезно. Если что, на уговоры не поддавайся, презервативы никому не мешают, зато от детей избавляют.
– Да ну тебя, – пробормотала Любка. – Какие дети? Мне четырнадцать.
– А ты думаешь, в четырнадцать детей не рожают? – хмыкнула Алиса. – Все. Иди. Свой сестринский долг я выполнила, дальше сама. Дотерпишь до восемнадцати – будешь молодец. Нет – помни, что я сказала.
Любка чмокнула Алису в щеку, быстро натянула на себя дешевый пуховик и выскочила за дверь. Спустя минуту вернулась недовольная мать.
– Ушла все-таки, – проворчала она, оглядывая пустую кухню.
– Я ей денег на кафе дала, на улице сидеть не будут, – заверила Алиса.
Мать покосилась на нее.
– И дома посидели бы, – заметила она. – Чего на кафе тратиться?
– Мама, ей четырнадцать, – напомнила Алиса. – У нее есть друзья. Конечно же, ей хочется куда-то с ними сходить в свой день рождения, а не дома торчать.
– У Дианы пеленки закончились, на новые денег нет, а она по кафе шляется, – будто не слыша ее, продолжила мать.
– Я же давала тебе деньги недавно, – нахмурилась Алиса. – И пенсия у тебя должна была быть на прошлой неделе.
– Я первый взнос за реабилитацию внесла. В марте поедем. Говорят, хороший центр, новый. Открылся недавно. Оля Федорова туда своего Давида возила, говорит, очень помогли.
В Алисе что-то треснуло. Что-то такое, под чем она успешно много лет прятала мысли и сомнения, не позволяя им не то что быть высказанными, а даже просто появиться в ее голове. Мысли, которые были непозволительны. По броне этой успешно месяц назад постучала Вика, показала ее Алисе, и та не могла перестать о ней думать. И вот броня треснула. И мысли вылезли наружу.
Алиса вспомнила, как лежала на полу у кровати Леона, как мечтала потерять сознание, чтобы не чувствовать боль. Как никто не заходил посмотреть, жива ли она еще, не нужна ли ей помощь. Вспомнила то чувство безмерного одиночества, которое она успешно затолкала внутрь сразу, как пришла в себя.
Вспомнила, как в восемнадцать таскала кирпичи на стройке. Поднимала за раз половину своего веса. Однажды уронила на ногу. Палец посинел, она с трудом ходила, но никому ничего не сказала. Работала неофициально, выгнали бы одним днем безо всяких выплат и больничных.