Дело вдовы Леруж - стр. 38

Едва письмо исчезло в кармане папаши Табаре, вошёл адвокат.

Сильный характер помогал молодому человеку мужественно сносить удары судьбы. Постоянная скрытность, эта броня всех честолюбцев, закалила его дух.

Вот и сейчас невозможно было догадаться, что произошло между ним и г-жой Жерди. Ноэль был невозмутим и совершенно спокоен, словно находился у себя в приёмной, где выслушивал бесконечные излияния клиентов.

– Ну, как она? – поинтересовался папаша Табаре.

– Ей хуже, – отвечал Ноэль. – Бредит и несёт бог знает что. Она осыпала меня градом всевозможных оскорблений, обращалась со мной, как с последним негодяем. Порой кажется, что она сошла с ума.

– Это случается и по менее серьёзным причинам, – заметил папаша Табаре. – Думаю, следует вызвать врача.

– Я уже послал за ним.

Адвокат сидел за столом и собирал разбросанные письма, складывая их по датам. Казалось, он и думать забыл о том, что обратился к старому другу за советом, и не выказывал ни малейшего расположения продолжить начатый разговор. Видимо, он полагал, что папаши Табаре это не касается.

– Чем больше я размышляю над вашей историей, дорогой мой Ноэль, – начал старик, – тем больше она меня поражает. Сказать по правде, я не знаю, какое бы принял решение и как бы поступил на вашем месте.

– Да, друг мой, – печально промолвил адвокат, – тут станет в тупик и более опытный человек, чем вы.

Старый сыщик с трудом сдержал лукавую улыбку.

– Смиренно признаю вашу правоту, – ответил он, не без удовольствия прикидываясь простачком. – А вы-то как поступили? Первым делом, надо полагать, попросили объяснений у госпожи Жерди?

Ноэль вздрогнул, но папаша Табаре, занятый тем, чтобы направить разговор в нужное русло, не заметил этого.

– Да, я с этого и начал, – ответил адвокат.

– И что она вам сказала?

– Что она могла сказать? Её же уличали факты.

– Как? Она не пыталась оправдаться?

– Почему? Пыталась, но безуспешно. Пробовала объяснить эту переписку тем, что… Да мало ли что она говорила? Все это было лживо, нелепо, гнусно.

Адвокат закончил собирать письма, так и не заметив пропажи. Аккуратно перевязав, он спрятал их в потайной ящик.

– Да, она пыталась меня одурачить. – Ноэль вскочил и быстро заходил взад и вперёд по кабинету, словно движение могло умерить его гнев. – Как будто это возможно при тех доказательствах, которыми я располагаю! Но она обожает своего сына. При мысли, что его заставят вернуть то, что он у меня похитил, у неё сердце разрывается. А я-то – глупец, болван, трус – вначале даже не хотел ни о чем ей говорить. Ещё убеждал себя: «Нужно её простить, она же меня любит, в конце концов». Любит – как же! Она бы не пролила и слезинки, глядя, как меня пытают, – лишь бы ни один волос не упал с головы её сыночка.