Дело трезвых скоморохов - стр. 6
– Пей. За моё здоровье.
– На службе не положено…
– Знаю. Не как царь, как мужик мужика прошу – выпей!
– Пятьдесят грамм…
– Соображаем, края видим, не прольём! – Горох воровато огляделся, кивнул мне и даже достал из кармана половинку кренделя. Я быстро выпил, так же, как он, отказываясь от закуски. Крендель был явно несвежий, в каких‑то серых крошках и прилипших ниточках… Ну его, и так прячемся, как два алкаша в парке культуры и отдыха.
– Вызывали?
– Нет. Ещё налить?
– С утра достаточно. Я так понимаю, у вас тут очередное ЧП. В чём на этот раз горе горькое?
– Всё хорошо…
– …прекрасная маркиза, – сурово закончил я. – Уж мне‑то могли бы и не врать.
– Так я и не вру, вот в чём парадокс! – ввернул научное слово царь‑батюшка. – Неоднозначно всё у меня, понимаешь?
– И без поллитры не разберёшься…
– Ой, вот морали‑то по мою душу читать не надо, чай, не с малолетним правонарушителем разговариваешь! – поправив корону, напомнил государь. – Томно мне…
– Бояре заели? Международная политика хромает? С молодой женой проблемы?
– Да в порядке всё! Я ж тебе русским языком говорю: томление у меня в душе образовалось… Хочу чего‑то, а вот чего хочу – не ведаю… Шамаханы б напали, что ль?! Или самому на кого войной пойти?
– Говорят, вязание очень успокаивает…
– Пробовал, вон пряжа перепутанная под лавкой валяется. Тоска у меня, Никита Иванович, а ить я в таком разрезе сам себя боюсь – ну как руки наложу?! Не от пожара сердечного али разочарования любовного – из интересу! В запредельное краешком глазу глянуть – и назад. Мысли всякие посещать начали…
– Вам бы к психологу надо, – посочувствовал я. Хотя, по совести говоря, какие психологи в их время? Любую хандру лечат водкой, не помогает – так дубиной! А уж откачивают потом всё той же водкой… Русская терапия!
– Может, вам в цирк сходить?
– И чего я там не видел?! У меня в собственном тереме каждый, почитай, день такой цирк… хоть всех святых выноси! О, главная циркачка идёт, слышишь?
Из‑за дверей раздалась гулкая армейская поступь. Горох расправил плечи и спрятался за мою спину. Ну, правильно, если что – сразу под защиту родной милиции!
– О майн гот, кого я есть рада видеть! – Румяная австриячка от души расцеловала меня в обе щеки. При отсутствии посторонних Лидия Адольфина могла позволить себе некоторые вольности. Ей почему‑то казалось, что я как‑то причастен к устройству её счастливого брака. На мой предвзятый взгляд, ничего подобного не было… – Мой добрий дрюг‑полицайн! Я ошень искайль фас по фашному делу. Мне приходить много… как это, битте… жалостей? Жалобностей?!